РЕСПУБЛИКАНСКАЯ КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ
Слово «адвокат» произошло от латинского «advocare» — призывать на помощь, призванный, что совершенно точно передает сущность деятельности адвоката: он призван помогать тому, кто к нему обратился, или обязан это делать в силу требований закона. «Я буду говорить только в присутствии своего адвоката!» — эта фраза наверняка известна каждому, любой человек, попавший в силу тех или иных причин на скамью подсудимых, в первую очередь надеется на помощь со стороны именно адвоката. Является ли его подзащитный преступником на самом деле, или же он невиновен – главной целью каждого адвоката всегда остается одно – правосудие, законность, соблюдение прав своего подзащитного.
Мы беседуем с адвокатом Коллегии адвокатов города Астаны Амангельды Ташмукановым, который, рассказывая о своей практике, привел в пример один из процессов, в котором ему пришлось участвовать.
«Это был 2010 год, ко мне обратились родственники некоего О (будем его так называть) по поводу того, что, против него было возбуждено уголовное дело и уже передано в суд, все это происходило в Кокшетау. Уголовное дело было возбуждено по следующим статьям действующего на тот момент Уголовного Кодекса РК – 179-й, части 2, пунктам А, Г и 96-й, части 2, пунктам Ж, З. То есть ему вменялись в вину – совершение разбойного нападения и покушение на убийство, как утверждалось в деле заказное».
Обвинения серьезные, видимо, и дело было не простое? Кто же был потерпевший?
«Все это крутилось в теме добычи золота в Степногорске и потерпевший, назовем его Д, был связан с этим. Но я не стал вдаваться в эти подробности, это было никак не связано с моей задачей – оказать моему подзащитному грамотную, юридическую помощь на судебном процессе».
Что же утверждал потерпевший, как все произошло по его словам?
«Он утверждал следующее. В тот вечер, он подъехал к дому, зашел в подъезд и стал подниматься на пятый этаж, на площадке, между четвертым и пятым этажами не было света, и в этот момент на него напал мой подзащитный и стоя перед ним несколько раз выстрелил из травматического пистолета. Потерпевшему удалось вырваться и забежать в свою квартиру».
Вы участвовали в процессе с первых дней?
«Нет, на тот момент, когда я вошел в защиту процесс длился уже полгода, до меня сменилось три адвоката. Когда я знакомился с делами, то увидел, что все они действовали очень профессионально и их уход мне был не совсем понятен. Тем не менее, после моего знакомства с делами, я увидел в них ряд нарушений Уголовно-процессуального Кодекса и попросил направить дело на дополнительное расследование. Дополнительное расследование было проведено в Кокшетау, работала следственная группа, однако результатов это не дало».
Какие нарушения Вы увидели, с чем были не согласны?
«Начать с того, что в деле находилось семь показаний потерпевшего, и они очень разнились друг от друга. Если бы это были какие-то мелочи, я бы не обратил на это внимание, но их различие было почти кардинальным. В одних показаниях потерпевший утверждал, что в момент нападения в подъезде находился еще один нападавший, который был сзади. В других он утверждал, что защищался и вынул для этого складной нож. Кстати сказать, он нанес довольно тяжелые ранения моему подзащитному, два из которых были проникающими в брюшной полости.
Кроме этого в деле находился протокол с признательными показаниями моего подзащитного (в принципе на этом протоколе и держалось все дело), которые он дал в ходе проведения негласного оперативного мероприятия, но санкции на проведение этого мероприятия я не нашел.
И еще один очень важный момент, потерпевший утверждал, что подозреваемый стрелял в него стоя перед ним, стрелял из травматического пистолета «Оса» с лазерным прицелом, одна из пуль попала в область груди, но ее остановил бумажник, находившийся в кармане, а две других попали в область нижней челюсти, в результате чего, потерпевший был доставлен в больницу с диагнозом оскольчатый перелом подъязыковой кости. Я переговорил с экспертом, который утверждал, что подобные ранения можно было получить только в том случае, если стрелявший находился в лежачем положении, т.е. снизу вверх».
Все вышеперечисленные факты вы использовали для защиты?
«Конечно. Для начала я направил ходатайство о переквалификации на статью 104, то есть нанесение телесных повреждений средней степени тяжести, потому что потерпевший повреждения получил и от этого мы никуда уйти не могли.
Далее, в суде, я заявил ходатайство об истребовании санкции на проведение негласных мероприятий которая выдается непосредственно прокурором области ( в данном случае) или его замом как минимум, суд ее удовлетворил и на следующий день пригласил на заседание секретаря прокуратуры, которая пришла, показала журнал, где была сделана запись от непонятного числа о том, что санкция выдавалась, меня это не удовлетворило, потому что должна быть сама санкция в материалах дела и регистрация в журнале должна производиться не такой справочкой, которую они в суд предоставили. Кроме этого, по моему ходатайству был вызван начальник УБОП и оперативник принимавшие участие в допросе моего подзащитного, но и они, утверждая, что санкция была, что-то предоставить в качестве доказательства, чтобы подкрепить свои слова не смогли. В итоге, я попросил суд признать данный протокол недопустимым доказательством, в виду отсутствия санкции прокурора, что являлось грубым нарушением УПК РК, прекрасно понимая, что без него все дело развалится.
Вызванный в суд эксперт, показал, что согласно экспертизе, выстрелы были произведены из положения лежа, (тогда как потерпевший утверждал, что стреляли в него, стоя перед ним), т.е. мой подзащитный, упав от ударов ножом потерпевшего, был вынужден вынуть пистолет и произвести три выстрела в качестве самообороны.
В итоге, суд удовлетворил мою просьбу об исключении протокола с признанием моего подзащитного, и с учетом тех доводов, которые я привел, решение выносилось уже по 104 статье, т.е. – нанесение телесных повреждений средней степени тяжести. Интересен тот факт, что в принципе об этом, я и подавал ходатайство на предварительном слушании, но тогда оно было оставлено без рассмотрения до вынесения приговора и вот сейчас, в приговоре, практически слово в слово было озвучено.
В последующем, мой подзащитный, с учетом времени, что он провел в СИЗО, отсидев в колонии три месяца, был досрочно выпущен за примерное поведение. Виновен был ли на самом деле мой подзащитный или нет? Я выполнял свою работу по защите в рамках закона, в правовом поле, без нарушений, моя задача – защищать».
Пресс-служба РКА
