БДИПЧ ОБСЕ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПО ЗАКОНОПРОЕКТУ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПО ПРОЕКТУ ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

ОБ АДВОКАТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ

В подготовке Заключения участвовали:

г-жа Надежда Хриптиевски, директор программ Центра правовых ресурсов Молдовы, г-жа Марта Ахлер, соискатель докторской степени юридического факультета Института Европейского университета, и г-жа Элис Томас, эксперт по международному праву в области прав человека

1. ВВЕДЕНИЕ

1. 18 октября 2017 года Министерство юстиции Республики Казахстан обратилось в Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека (здесь и далее «БДИПЧ») с просьбой о проведении правового анализа Проекта закона «О деятельности адвокатов и юридической помощи» (здесь и далее

«законопроект»). В ответном письме от 31 октября БДИПЧ подтвердило согласие на подготовку заключения относительно соответствия законопроекта обязательствам в рамках ОБСЕ и международным стандартам в области прав человека и демократии.

2. 28-30 ноября 2017 года юрист БДИПЧ посетил Астану по приглашению Министерства юстиции и провел встречи с министром юстиции г-ном Маратом Бекетаевым, авторами законопроекта, а также представителями юридического сообщества, включая членов Республиканской коллегии адвокатов и отдельных практикующих юристов. Эти встречи помогли ОБСЕ прояснить аспекты, связанные с политикой и процессом разработки законопроекта, а также с основными вопросами, вызывающими озабоченность юридического сообщества. Визит был организован при поддержке Офиса программ ОБСЕ в Астане.
3. Настоящее Заключение подготовлено в ответ на вышеуказанную просьбу.

1. ПРЕДМЕТ АНАЛИЗА

4. Предметом анализа данного Заключения является только проект Закона «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» в той редакции, в которой он был представлен для анализа. Будучи ограниченным таким образом, настоящее заключение не содержит комплексного анализа всей правовой системы в сфере оказания юридических услуг в Республике Казахстан.
5. Заключение поднимает ключевые вопросы и выявляет основные сферы, требующие более тщательного анализа. В интересах краткости оно акцентирует внимание на аспектах, которые требуют изменения или дополнения, а не на положительных сторонах законопроекта. Представленные ниже рекомендации основаны на соответствующих международных стандартах в области прав человека и основных свобод, а также соответствующих обязательствах в рамках ОБСЕ. Там, где это необходимо, в заключении также приводятся примеры надлежащей практики других государств-участников ОБСЕ в данной области. В соответствии с Планом действий ОБСЕ по поддержке гендерного равенства 2004 года и обязательствами по обеспечению учета гендерных аспектов в деятельности ОБСЕ, при подготовке данного Заключения также оценивалось включение гендерных аспектов в законопроект.¹
6. Исходя из вышесказанного, следует отметить, что данный документ не препятствует БДИПЧ в представлении в будущем дополнительных письменных или устных рекомендаций или комментариев в сфере регулирования юридических услуг или профессиональной деятельности юристов Республике Казахстан.

1        См. п. 32 План действий ОБСЕ по поддержке гендерного равенства, принятый решением №14/04, MC.DEC/14/04 (2004) на сайте: http://www.osce.org/mc/23295?download=true.

• РЕЗЮМЕ

7. Настоящий законопроект вносит широкий спектр далеко идущих изменений в систему предоставления юридических услуг и организации профессиональной деятельности юристов в Казахстане. Законопроект состоит на четырех разделов, которые соотносятся с четырьмя самостоятельными, но взаимосвязанными тематическими областями. Раздел 1 устанавливает общие рамки для оказания юридической помощи. Раздел 2 устанавливает систему гарантированной государством юридической помощи. Раздел 3 регулирует адвокатскую деятельность, включая такие вопросы, как гарантии адвокатской деятельности, допуск к адвокатской практике, деятельность коллегий адвокатов (членство, внутренняя организация, полномочия, обязанности и т.д.) и дисциплинарная ответственность. Раздел 4 вводит новую профессию юридического консультанта.
8. Доступ к независимому юристу^* является одним из краеугольных камней права на справедливое судебное разбирательство. Он также является существенным элементом эффективной защиты всех остальных прав человека. Законопроект призван улучшить качество юридических услуг и их доступность. В этих целях он вводит многочисленные меры, которые усиливают регламентирующие и надзорные функции государства в отношении юристов, а именно в отношении адвокатов и не являющихся адвокатами практикующих юристов, деятельность которых на настоящий момент не регулируются. Многие из этих мер не являются автоматически несовместимыми с международными стандартами и сравнительной практикой региона ОБСЕ, хотя их эффект на практике невозможно предсказать без глубокого понимания правого, политического, общественного и экономического контекста. Тем не менее, любое усиление государственного надзора над профессиональной деятельностью юристов, как минимум, вызывает опасения, особенно если оно основано на подходе, который рассматривает общественные интересы и независимость юристов как конкурирующие, или даже противоречащие друг другу, понятия. Независимость юристов входит в общественные интересы. Этот принцип служит правам и интересам получателей юридических услуг, т.е. каждого члена общества, а не только интересам тех, кто эти услуги предоставляет.
9. В национальных практиках региона ОБСЕ существует значительное разнообразие в вопросах организации и регламентации юридических услуг и профессиональной деятельности юристов. Есть более чем один способ, как обеспечить, чтобы юристы были независимыми, доступными и способными предоставлять юридические услуги высокого качества. Данное заключение сосредоточено главным образом на тех аспектах законопроекта, которые по своей сути проблематичны с точки зрения международных стандартов. Однако нет гарантии, что те положения законопроекта, которые на поверхности соответствуют международным стандартам (и, соответственно, по большей части не анализируются в данном заключении), не скажутся негативно на независимости юристов и качестве юридических услуг в процессе их реализации на практике. Такого рода анализ практических последствий возможен только на основе полной и подробной информации обо всех аспектах юридической помощи в Казахстане, в законодательстве и на практике, и тщательного изучения всех противоположных

* Термин «юрист» используется в настоящем заключении в широком смысле, включая в себя адвокатов. и конкурирующих точек зрения. Публичные консультации со всеми заинтересованными сторонами являются для разработчиков государственной политики единственно надежным способом сбора и анализа такой информации.

10. Хотя авторы законопроекта приложили заметные усилия к привлечению представителей юридического сообщества к процессу его разработки, эти усилия недостаточны для такого сложного и объемного закона. БДИПЧ придерживается мнения, что реформы, предлагаемые законопроектом, должны, до их принятия, пройти широкие и инклюзивные консультации со всеми заинтересованными сторонами, включая как поставщиков, так и получателей юридических услуг (см.

• § 81-88).

11. В дополнение к вышесказанному, БДИПЧ делает следующие рекомендации в отношении содержания законопроекта:

Что касается общих рамок предоставления юридических услуг:

1. Прямо предусмотреть принцип недискриминации в доступе к юридическим услугам, допуске к юридической практике и участию юристов в профессиональных ассоциациях; [§§ 18-19]
2. Убрать функцию уполномоченного органа по координации субъектов оказания юридической помощи или, по крайней мере, четко прописать содержание термина «координация» таким образом, чтобы избежать создания потенциала для подрыва независимости поставщиков юридической помощи; [§ 20]
3. Снизить уровень участия государства в установлении профессиональных стандартов и показателей качества; [§ 21]
4. Разъяснить и свести к минимуму роль государственных органов в определении структуры оплаты юридических услуг, предоставляемых адвокатами; [§§ 22-23]

Что касается гарантированной государством юридической помощи:

1. Удалить раздел о гарантированной государством юридической помощи из настоящего законопроекта и разработать отдельный закон о гарантированной государством юридической помощи, который, следуя широким и инклюзивным публичным консультациям, регламентировал бы достаточно подробным образом все ключевые моменты оказания гарантированной юридической помощи [paras. 36-37]
2. Увеличить общую доступность и жизнеспособность системы гарантированной юридической помощи путем различения между первичной и вторичной гарантированной юридической помощью и расширения круга поставщиков гарантированной юридической помощи, с тем чтобы включить юридических консультантов, помощников юристов/средний юридический персонал (paralegals), неправительственные организации и юридические клиники в круг поставщиков первичной юридической помощи и юридических консультантов в круг поставщиков вторичной юридической помощи по гражданским делам; [§§ 29-31]
3. Установить в полной и исчерпывающей мере четкие критерии лиц, имеющих право на получение каждой из категорий гарантированной юридической помощи; [§§ 32-33]

1. Учредить независимо функционирующий орган для управления системой гарантированной юридической помощи, в полномочия которого входили бы функции, в настоящий момент приписываемые уполномоченному органу, а также дополнительные функции, такие как рассмотрение обращений за гарантированной юридической помощью и назначение юристов/поставщиков гарантированной юридической помощи; [§§ 34-35]

Что касается регулирования профессии адвоката:

1. Уточнить содержание ключевых гарантий адвокатской деятельности путем прямого перечисления всех исключений из обязанности государственных органов и должностных лиц признавать право адвоката на представление интересов своего клиента и защиты от допросов, обысков и изъятия рабочих документов и оборудования [§ 39]
2. Уточнить и сузить список оснований для запрета на адвокатскую деятельность, а именно: удалить запреты, которые не основаны на уголовном приговоре или ином правонарушении, установленном независимым органом, ограничить запрет, связанный с непогашенной судимостью, преступлениями, имеющими определенный уровень серьезности или определенный характер, и конкретизировать запрет, основанный на увольнении из военной службы или судов и правоохранительных органов; [§§ 42-44]
3. Рассмотреть возможность возложения функции управления процессом аттестации на коллегию адвокатов, включая создание и администрирование аттестационных комиссий, — или, по крайней мере, усилить независимость аттестационных комиссий путем уточнения, что вхождение членов, избранных местной коллегией адвокатом, не зависит от одобрения Министерства юстиции, а также путем увеличения пропорции адвокатов по отношению к другим членам комиссии и предусмотрения критериев отбора членов комиссии, назначаемых Министерством юстиции; [§§ 45-47]
4. Возложить функцию выдачи адвокатских лицензий на коллегию адвокатов – или, как минимум, пересмотреть процедуру лицензирования, с тем чтобы лицензии выдавались автоматически по факту успешной сдачи аттестационного экзамена; [§§ 48-50]
5. Увеличить максимальное количество сроков пребывания в президиумах местных коллегий и Республиканской коллегии адвокатов как минимум до двух сроков – либо вообще убрать это ограничение; [§ 54]
6. Удалить требование согласования уполномоченным органом профессиональных стандартов и показателей качества оказания юридических услуг, правил стажировки и стандартов повышения квалификации; [§ 55]
7. Прямо предусмотреть право на справедливое слушание в дисциплинарном процессе, включая право на помощь адвоката по собственному выбору, а также включить требование, чтобы решения дисциплинарной комиссии были мотивированными; [§ 62]
8. Обеспечить индивидуальную независимость всех членов дисциплинарной комиссии, независимо от того, кем они назначены, и, в частности, удалить термин «представители уполномоченного органа» в отношении членов, назначаемых уполномоченным органом, и прямо предусмотреть, что эта категория членов назначается из числа представителей гражданского

общества и академической сферы, а не служебного штата уполномоченного органа; [§§ 57-58]

1. Увеличить максимальный срок пребывания членов дисциплинарной комиссии в ее составе либо увеличить количество возможных переизбраний в ее состав; [§ 59]
2. Предусмотреть реалистичные временные рамки рассмотрения дисциплинарных дел, которые были бы достаточными даже для самых сложных дел, и рассмотреть возможность ограничения срока, в течение которого возможно обращение с дисциплинарной жалобой; [§§ 60-61]
3. Прописать все основания для приостановления и прекращения/лишения адвокатской лицензии ясным, подробным и исчерпывающим образом и четко предусмотреть, что меры по приостановлению и прекращению/лишению лицензии, связанные с неудовлетворительным исполнением профессиональных обязанностей, нарушениями профессиональной этики или правонарушениями, должны всегда инициироваться на основе предшествующих решений дисциплинарной комиссии или судебного органа; [§§ 64-66]

Что касается профессии юридического консультанта:

1. В корне пересмотреть предлагаемую модель саморегулирования, с тем чтобы она была хорошо адаптирована к целям развития и поддержания профессиональных стандартов, и чтобы юридические консультанты не подвергались произвольным и несправедливым различиям в правилах и практике по таким вопросам, как допуск к юридической практике и дисциплинарная ответственность; [§§ 73-74]
2. Включить защиту интересов и независимости юридических консультантов в круг ключевых целей палат юридических консультантов и отразить эту цель в конкретных функциях палат, описанных в законопроекте; [§ 72]
3. Уточнить, является ли членство в палате юридических консультантов обязательным для всех юридических консультантов – или только для тех, кто желает представлять клиентов в суде; [§ 71]
4. Уточнить и раскрыть более подробно структуру и состав дисциплинарных комиссий, процедуру назначения их членов и процедуру дисциплинарных слушаний, с тем чтобы гарантировать право на справедливые слушания и предотвратить потенциально неприемлемый уровень различий в дисциплинарной практике различных палат; [§§ 75-76]
5. Существенно уточнить и ограничить надзорные полномочия уполномоченного органа в отношении палат юридических консультантов, гарантировать полное уважение автономии палат и обеспечить, чтобы любые меры в отношении палат были соразмерны и уважали независимость их членов. [§§ 77-79]

Дополнительные рекомендации, выделенные жирным шрифтом, включены в главный текст заключения.

1. АНАЛИЗ И РЕКОМЕНДАЦИИ

1. Международные стандарты
2. Доступ к услугам независимого юриста является важным элементом права на справедливое судебное разбирательство. Наряду с другими правовыми гарантиями, предоставляемыми обвиняемым в уголовных делах, статья 14(3) Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) предусматривает право каждого человека на то, чтобы «иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты и сноситься с выбранным им самим защитником», а также на то, чтобы «защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника».
3. Наиболее всеобъемлющим международным документом (рекомендательного характера) в сфере защиты права на доступ к юридическим услугам и независимости юридической профессии являются «Основные принципы, касающиеся роли юристов» («Основные принципы»).² Во вступительной части документа говориться, что «для обеспечения надлежащей защиты прав и основных свобод человека, пользоваться которыми должны все люди, необходимо, чтобы все люди действительно имели доступ к юридическим услугам, предоставляемым независимыми профессиональными юристами».

«Основные принципы» содержат рекомендации относительно важных аспектов организации юридической деятельности, таких как доступ к юридическим услугам, допуск к профессии юриста, основные обязанности юриста, гарантии в отношении выполнения юристами своих обязанностей, самоорганизация и дисциплинарная ответственность юристов. Принцип 16 содержит следующие требования к правительствам: «Правительства обеспечивают, чтобы юристы: а) могли выполнять все свои профессиональные обязанности в обстановке, свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства; b) могли совершать поездки и беспрепятственно консультироваться со своими клиентами внутри страны и за ее пределами; и с) не подвергались судебному преследованию и судебным, административным, экономическим или другим санкциям за любые действия, совершенные в соответствии с признанными профессиональными обязанностями, нормами и этикой».

14. Важность доступа к юристу признается и на региональном уровне. Статья 6 (3) Европейской конвенции о защите прав человека гарантирует право каждого обвиняемого на то, чтобы «защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия». ³ Важные руководящие принципы относительно независимости юристов содержатся в Рекомендации R(2000)21 Комитета министров Совета Европы государствам-членам «О свободе осуществления профессии юриста» («Рекомендация R(2000)21 Совета Европы»).⁴

2        «Основные принципы, касающиеся роли юристов», приняты на Восьмом конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Гавана, Куба, 27 августа — 7 сентября 1990 г.

<http://www.ohchr.org/EN/ProfessionalInterest/Pages/RoleOfLawyers.aspx>.

3        <http://www.echr.coe.int/Documents/Convention_ENG.pdf>.

4        <https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?ObjectId=09000016804d0fc8>.

Среди прочего в этом документе отмечается, что решения о допуске к юридической практике или вступлении в профессию должны приниматься независимым органом (Принцип 1); профессиональные стандарты или кодексы этики должны разрабатываться профессиональными объединениями юристов (Принцип 3); ассоциации адвокатов или другие профессиональные объединения юристов должны быть самоуправляемыми и независимыми организациями (Принцип V); все граждане должны иметь эффективный доступ к юридическим услугам, предоставляемым независимыми юристами (Принцип IV).

15. Обязательства ОБСЕ в области человеческого измерения включают в себя ряд положений, имеющих непосредственное отношение к независимости юристов. Московский документ 1991 года призывает государства-участников ОБСЕ

«признавать важную роль, которую национальные и международные ассоциации судей и адвокатов могут сыграть в деле обеспечения большего уважения независимости своих членов».⁵ Брюссельская декларация о системах уголовного правосудия гласит, что «следует принимать все необходимые меры, с тем чтобы уважать, защищать и развивать свободу осуществления профессии юриста без какой-либо дискриминации или неуместного вмешательства со стороны властей или общества». ⁶ В документе также отмечается, что решения о принятии в профессию юриста должны выноситься независимым органом.

2. Положения, применимые ко всем поставщикам юридических услуг

16. Законопроект состоит из четырех разделов. Раздел 1 устанавливает общие принципы оказания юридических услуг и деятельности поставщиков таких услуг. Раздел 2 посвящен гарантированной государством юридической помощи. Раздел

3 посвящен регулированию адвокатской деятельности, включая права и обязанности адвокатов, предоставление права на занятия адвокатской деятельностью, деятельность коллегий адвокатов, а также дисциплинарную ответственность адвокатов. Раздел 4 содержит положения, посвященные деятельности юридических консультантов.

17. В Разделе 1 приводятся определения основных терминов, используемых в законопроекте, устанавливаются основные принципы предоставления юридических услуг, принципы независимости поставщиков таких услуг, определяются их основные функции и обязанности, перечисляются категории юридических услуг, а также, что важно, перечисляются основные полномочия правительства в сфере регулирования и надзора за оказанием юридических услуг и деятельностью поставщиков таких услуг.
18. В статье 3 перечислены основные принципы предоставления юридических услуг, которые, среди прочего, включают в себя независимость поставщиков юридических услуг, автономность в определении пределов и методов предоставления таких услуг, сохранение профессиональной тайны, доступность юридических услуг, а также обязанность юриста действовать в интересах клиента. Все принципы, перечисленные в статье 3, соответствуют международным стандартам, таким как «Основные принципы». Однако в статье не упомянут

5        Документ Московского совещания конференции по человеческому измерению СБСЕ, Москва, 3 октября 1991 г, в сборнике

«Обязательства      ОБСЕ       в       области      человеческого      измерения»,       Том       1,       (ред.3.),      стр.       98,

<http://www.osce.org/odihr/76894?download=true>.

6        Заключительный документ Четырнадцатой встречи Совета министров, Брюссель, 4-5 декабря 2006 г., стр. 99.

важный принцип недискриминации, который распространяется как на доступ к юристам/юридическим услугам, так и на допуск к профессии юриста. По существу, соблюдение этого принципа должно быть гарантировано в отношении всех затрагиваемых в законопроекте аспектов предоставления юридических услуг и организации юридической деятельности, включая гарантированную государством юридическую помощь, принятие в профессиональные объединения, дисциплинарные взыскания, государственный надзор и т.д.

19. Принцип 2    «Основных   принципов»   призывает    правительства    обеспечить

«эффективные процедуры и гибкие механизмы эффективного и равного доступа к юристам для всех лиц, находящихся на их территории и подпадающих под их юрисдикцию, без какого-либо различия, такого, как дискриминация по признаку расы, цвета кожи, этнического происхождения, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного, экономического или иного положения». Принцип 10 фокусируется на отсутствии дискриминации в допуске к профессии юриста: «Правительства, профессиональные ассоциации юристов и учебные заведения обеспечивают отсутствие дискриминации в ущерб какому- либо лицу в отношении начала или продолжения профессиональной юридической практики по признаку расы, цвета кожи, пола, этнического происхождения, религии, политических или иных взглядов, национального или социального происхождения, имущественного, сословного, экономического или иного положения, за исключением того, что требование, согласно которому адвокат должен являться гражданином соответствующей страны, не рассматривается как дискриминационное». Авторам законопроекта рекомендуется прямо предусмотреть принцип недискриминации в доступе к юридическим услугам, допуске к юридической практике и участию юристов в профессиональных ассоциациях.

20. Статья 21 определяет регулятивные полномочия Кабинета министров, а статья 22 описывает регулятивные и контрольные функции уполномоченного органа в сфере оказания юридических услуг (хотя в законопроекте не указано, какой именно орган уполномочен выполнять эти функции, по результатам встреч, состоявшихся 28-29 ноября 2017 года в Астане с участием БДИПЧ, сложилось впечатление, что эти функции будет выполнять Министерство юстиции). Согласно пункту 2 статьи 22 законопроекта, уполномоченный орган

«координирует деятельность субъектов оказания юридической помощи». В данном контексте абсолютно неясно значение слова «координирует». Трудно понять, какие именно действия может включать в себя это понятие, однако оно без сомнения создает возможности для подрыва независимости поставщиков юридических услуг/установления контроля над их деятельностью со стороны исполнительной власти. В отсутствие дополнительных разъяснений и ограничений это положение подрывает принцип независимости юридической профессии, гарантированной статьей 6 законопроекта и международными стандартами в данной области (см. пункты 13-15 выше). Авторам законопроекта рекомендуется удалить координацию деятельности поставщиков юридических услуг из круга функций уполномоченного органа или, по крайней мере, четко прописать значение термина «координация», чтобы избежать создания потенциала для чрезмерного вмешательства в независимость поставщиков таких услуг.

21. Пункты 6 и 7 статьи 22 устанавливают определенные полномочия в сфере разработки профессиональных стандартов и критериев качества оказания юридических услуг. Эти полномочия осуществляются совместно с профессиональными объединениями юристов (коллегиями адвокатов и палатами юридических консультантов), однако участие и согласие уполномоченного органа («согласование») являются обязательными. В интересах соблюдения принципов независимости и самоуправления эти полномочия следует полностью передать соответствующим профессиональным объединениям. Согласно принципу 26

«Основных принципов», «юристы, через свои соответствующие органы и законодательные органы, разрабатывают кодексы профессионального поведения юристов». Авторам законопроекта рекомендуется рассмотреть возможность предоставления полномочий по разработке и принятию стандартов и критериев качества оказания юридических услуг (за исключением гарантированной государством юридической помощи) самоуправляемым организациям соответствующих юридических профессий.

22. Законопроект содержит противоречия в вопросе оплаты юридических услуг. Так, пункт 3 статьи 21 гласит, что правительство республики «устанавливает размер оплаты юридической помощи, оказанной адвокатом». В дополнение к этому, пункт 13 статьи 22 приписывает полномочия по «утверждению правил оплаты юридической помощи, оказываемой адвокатом» также и уполномоченному органу. Вполне вероятно, что по замыслу авторов законопроекта, эти полномочия должны распространяться только на гарантированную государством юридическую помощь, (см. обсуждение этого вопроса ниже в пункте 36). Однако это всего лишь предположение, и, согласно буквальному толкованию, эти два положения относятся ко всем услугам, предоставляемым адвокатами. В то же время, статья 48 законопроекта гласит, что размер оплаты за юридические услуги устанавливается письменным договором адвоката с клиентом.
23. Хотя наличие у государства полномочий по регулированию оплаты юридических услуг, предоставляемых в рамках гарантированной государством юридической помощи, является очевидным и бесспорным, установление размера гонорара за юридические услуги, оплачиваемые клиентом, проблематично и противоречит практике, принятой в большинстве государств-участников ОБСЕ. ⁷ Во многих странах юристам предоставлена возможность свободно договариваться с клиентами о размере оплаты, при соблюдении основных принципов структуры оплаты и требования о том, что размер гонорара должен быть адекватен и соразмерен стоимости и сложности дела. В некоторых странах установлен размер минимального гонорара или/и шкала ставок вознаграждений и тарифов, которые используются в случае отсутствия договоренности между юристом и клиентом (напр., Албания, Австрия, Хорватия). ⁸ Авторам рекомендуется четче обозначить роль государственных органов в определении размера оплаты юридических услуг, предоставляемых адвокатами. Хотя может быть полезным, чтобы государство устанавливало основные принципы оплаты, такие как соразмерность, и определяло шкалу ставок и тарифов для использования  в   случаях   отсутствия   письменного   соглашения   между

7        Обзор национальной практики по данному вопросу можно найти в докладе Всемирного банка «Сравнительный анализ адвокатских    объединений    и    юридических    обществ    в    отдельных    европейских    юрисдикциях»,    2017,    стр.   24-26,

<https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/28959/121502-WP- ComparativeAnalysisofBarAssociationandLawSocietiesinSelectEuropeanJuriscditionsEN-PUBLIC.pdf?sequence=1&isAllowed=y>.

8        Там же.

адвокатом и клиентом, у адвокатов должна быть возможность свободно определять размер гонорара по договоренности со своими клиентами. В любом случае, противоречия, содержащиеся в статьях 21, 22 и 48, необходимо устранить.

24. Часть 9 статьи 1 содержит краткое определение конфликта интересов, который более детально описывается в части 7 статьи 34. В то время как статья 1(9) относится ко всем поставщикам юридических услуг (т.е., включая юридических консультантов), статья 34(7) ограничивается только адвокатами. Эту разницу в определении конфликта интересов для адвокатов и юридических консультантов трудно оправдать, особенно, если учесть, что определение, приводимое в статье 1, является недостаточно подробным. С другой стороны, в определении, приводимом в статье 34, также отсутствует основной элемент понятия конфликта интересов. В законопроекте напрямую упоминается только конфликт между частными интересами адвоката/поставщика юридических услуг и интересами его клиентов. Однако понятие конфликта интересов в первую очередь предназначено для определения конфликта между интересами различных клиентов, представляемых одним и тем же адвокатом. Кодекс этических норм адвокатов Совета адвокатских объединений и юридических обществ Европы представляет собой пример надлежащей практики в подходе к конфликту интересов в контексте юридической деятельности:
    • Адвокат не вправе консультировать, представлять интересы или действовать от имени двух или более клиентов по одному и тому же делу, при наличии конфликта интересов клиентов или обоснованной угрозы возникновения такого конфликта.
    • Адвокат обязан прекратить обслуживание обоих или всех клиентов, в случае возникновения конфликта их интересов, а также при возникновении угрозы нарушения конфиденциальности или независимости самого адвоката.
    • Адвокат также обязан воздержаться от обслуживания нового клиента, если это чревато возникновением риска нарушения конфиденциальности информации, доверенной ему бывшим клиентом, или, если находящаяся в распоряжении адвоката информация о состоянии дел бывшего клиента, способна стать источником преимуществ для нового клиента.
    • Если адвокаты действуют в рамках ассоциации, пункты 3.2.1. — 3.2.3. настоящей статьи распространяются как на группу адвокатов в целом, так и на каждого адвоката в отдельности.

Авторам законопроекта рекомендуется внести изменения в определения понятия конфликта интересов, включив в него также конфликт между интересами различных клиентов, представляемых одним и тем же юристом. Определения конфликта интересов, приводимые в статьях 1 и 34, необходимо привести в соответствие друг с другом с тем, чтобы и адвокаты, и юридические консультанты руководствовались в этом вопросе одним и тем же принципом.

25. Статья 9 посвящена обязанности поставщиков юридических услуг хранить профессиональную тайну, при этом она не содержит определение этого понятия. Такое определение приводится в статье 38, но имеет отношение только к адвокатам. Авторам законопроекта рекомендуется включить в него

определение профессиональной тайны, применимое к юридическим консультантам.

3. Гарантированная государством юридическая помощь

26. Раздел 2 законопроекта (статьи 23-30) посвящен предоставлению гарантированной государством юридической помощи (здесь и далее

«гарантированная юридическая помощь»). В определенной степени он охватывает такие вопросы как: (i) поставщики гарантированной государством юридической помощи; (ii) право на получение гарантированной юридической помощи (категории лиц, имеющие право на получение такой помощи); и (iii) механизмы организации, предоставления и финансирования гарантированной юридической помощи. Некоторые важные положения, относящиеся к гарантированной юридической помощи, встречаются и в других частях законопроекта, что вызывает путаницу. В частности, определение гарантированной государством юридической помощи содержится в статье 1, полномочия и обязанности государства в сфере регулирования такой помощи описаны в статье 22 (компетенция уполномоченного органа в сфере оказания юридической помощи), а важные вопросы, связанные с предоставлением гарантированной государством юридической помощи и правом на получение такой помощи, включены в статью 49 в разделе 3, посвященном адвокатам.

27. Намерение авторов законопроекта усовершенствовать правовые рамки в сфере предоставления гарантированной юридической помощи заслуживает одобрения. Гарантированная юридическая помощь является важным элементом права на справедливое судебное разбирательство, а если рассматривать вопрос более широко, то и элементом верховенства закона. Справедливая и эффективная система предоставления гарантированной помощи жизненно необходима для обеспечения равного доступа к правосудию, а, в конечном итоге, для равной защиты прав человека, включая права наиболее уязвимых слоев общества. Такая система имеет особое значение для Казахстана, где значительная часть населения имеет ограниченный доступ к качественным юридическим услугам в связи с нехваткой высококвалифицированных юристов, ⁹ их неравным географическим распределением и стоимостью их услуг. Однако система регулирования, предусмотренная законопроектом, имеют недостатки. Она является неполной, а также несколько запутанной и туманной. Что же касается тех аспектов гарантированной юридической помощи, которые в достаточной степени раскрыты в законопроекте, они вызывают сомнения в плане своей эффективности и воздействия на независимость поставщиков такой помощи.
28. Статья 1 определяет «гарантированную государством юридическую помощь» как юридическую помощь, предоставляемую «на бесплатной основе», и, аналогичным образом, в статье 14 указано, что «в случаях, предусмотренных законом, юридические услуги предоставляются бесплатно». Это определение звучит довольно неоднозначно. При том, что гарантированная юридическая помощь является бесплатной для ее получателей (то есть для бенефициаров), юристы, предоставляющие такую помощь, должны получать вознаграждение за свою

9        Согласно концептуальной записке, прилагаемой к законопроекту, в Казахстане всего один адвокат на 3900 человек населения.

работу со стороны государства. Принуждение юристов к предоставлению гарантированной государством юридическую помощь без компенсации может быть проблематичным с точки зрения статьи 8 МПГПП. которая запрещает принудительный или насильственный труд, хотя в строго ограниченных и ясно очерченных случаях такая практика допустима, например, в рамках профессиональной подготовки, и если это не создает излишних помех для осуществления частной юридической практики.¹⁰ С другой стороны, возможна система, в которой гарантированная юридическая помощь не всегда полностью бесплатна для получателя. В некоторых странах (например, в Нидерландах, Молдове), для некоторых категорий дел – обычно, гражданских дел – получатели такой помощи должны оплачивать часть своих судебных издержек. Кроме того, гарантированная юридическая помощь может также включать в себя такие виды юридических услуг, как освобождение от судебных издержек, государственных пошлин и т.д. Из определения гарантированной государством юридической помощи должно ясно следовать, что издержки, связанные с такой помощью, покрываются государством. Авторам, возможно, стоит также рассмотреть возможность более гибкого определения, с тем чтобы охватить виды гарантированной государством юридической помощи, которые не являются полностью бесплатными для получателей помощи и/или те виды юридических услуг, которые выходят за рамки юридической помощи как таковой.

29. Законопроект не проводит различий между первичной и вторичной юридической помощью. В целом первичная юридическая помощь может быть определена как

«любая форма индивидуального или общинного юридического консультирования, помощи или представительства, которые могут предоставляться несертифицированными юристами (т. н. «параюристами») и которые не включают в себя представительство в судах или другие виды деятельности, осуществляемые только сертифицированными юристами». ¹¹ Например, Закон Украины «О бесплатной правовой помощи» относит к первичной юридической помощи следующие виды юридических услуг: предоставление правовой информации; консультации по правовым вопросам; и составление несудебных запросов, жалоб и других правовых документов.¹² Многие государства-участники ОБСЕ выбрали смешанную систему оказания первичной юридической помощи, которая включает в себя поставщиков юридических услуг, созданных государством (например, государственные юридические бюро, государственные служащие, нанятые муниципальными властями), и различных негосударственных поставщиков услуг, нанятых государством (параюристы, НПО, университетские юридические клиники и т. д.).¹³ Вторичная юридическая помощь включает в себя участие в судебных разбирательствах и может выполняться только квалифицированными (сертифицированными) юристами.

10 Для ознакомления см. Европейский суд по правам человека, Ван Дер Мусселе против Бельгии (жалоба №  8919/80,  постановление от 23 ноября 1983 г.), пункты. 31-40.

11 ПРООН, Международное исследование систем первичной юридической помощи с акцентом на страны Центральной и Восточной Европы и СНГ (2012), стр. 14 <http://www.ua.undp.org/content/dam/ukraine/docs/seichasen_4708604._eng-

_international_study-_legal_aid_systems.pdf>.

12 Статья 7 Закона Украины «О бесплатной правовой помощи», <https://helsinki.org.ua/en/articles/the-law-of-ukraine-on-free-legal- aid/>.

13 Международное исследование систем первичной юридической помощи, стр. 4-5

30. Законопроект не придерживается вышеописанной классификации. Вместо этого он делит все юридические услуги (а не только конкретно гарантированную юридическую помощь) на четыре категории: правовое информирование; правовое консультирование; защита и представительство в суде и перед другими органами; и «иные правовые действия для защиты законных интересов клиента» (статья 15). Эта разница частично прослеживается в контексте гарантированной юридической помощи, поскольку статья 26 гласит, что юридическая помощь в форме правовой информации может предоставляться государственными органами в соответствии с законом «О доступе к информации». Статья 26 также упоминает судебных исполнителей и нотариусов как поставщиков гарантированной государством юридической помощи, но вместо того, чтобы описывать их компетенции и объем предоставляемой ими юридической помощи, статья просто ссылается на специальные законы, регулирующие эти две профессии. Предположительно, гарантированная юридическая помощь, предоставляемая судебными исполнителями и нотариусами, будет весьма узкой по своей природе и вытекающей из их основных функций.
31. Помимо этих ограниченных и нечетко обозначенных исключений, единственными поставщиками всей гарантированной юридической помощи, согласно законoпроекту, являются адвокаты (статьи 27 и 49). Такой подход резко снижает доступность гарантированной юридической помощи ввиду высокой стоимости привлечения адвокатов в каждом отдельном случае независимо от уровня сложности, а также общей нехватки адвокатов. Как показывает практика многих государств-участников ОБСЕ, значительная часть гарантированной юридической помощи (включая юридические консультации, помощь в разработке юридических документов и представительство перед несудебными органами) может быть успешно предоставлена юристами, которые не являются адвокатами, без какого-либо отрицательного влияния на качество обслуживания, но с меньшими затратами. В любом случае, не существует очевидных оправданий для исключения юридических консультантов из числа поставщиков гарантированной юридической помощи, поскольку юридические консультанты имеют достаточную квалификацию для предоставления почти такого же спектра юридических услуг, включая представительство в суде по гражданским делам. Рекомендуется включить в законопроект категории первичной и вторичной гарантированной юридической помощи, чтобы повысить жизнеспособность и доступность всей системы гарантированной юридической помощи. В качестве более экономичного подхода авторам стоит рассмотреть возможность расширения круга поставщиков первичной юридической помощи, включив в него параюристов, НПО и юридические клиники. Юридическим консультантам следует предоставить право оказывать первичную гарантированную юридическую помощь, а в гражданских делах — и вторичную гарантированную юридическую помощь.
32. Законопроект не содержит исчерпывающего списка лиц, имеющих право на гарантированную юридическую помощь, или определения общих критериев доступа к такой помощи. Часть 1 статьи 24 («Лица, имеющие право на получение гарантированной государством юридической помощи») гласит, что все, в том числе юридические лица, имеют право на получение гарантированной юридической помощи в форме правового информирования (что, как указывалось ранее, значительно меньше по объему, чем первичная юридическая помощь). Что касается других форм гарантированной юридической помощи, то в части 2 статьи 24 просто указывается, что основания и процедуры предоставления гарантированной юридической помощи определяются «законодательством Республики Казахстан об административных правонарушениях, уголовно- процессуальным и гражданским процессуальным законодательством», без указания конкретных ссылок на соответствующие положения. Хотя статья 24 не содержит перекрестных ссылок на статью 49 раздела 3 («Адвокатская практика»), последняя содержит перечень случаев, в которых предоставляется гарантированная государством юридическая помощь. Предположительно, этот список является неполным, так как он не касается юридической помощи в уголовном или административном судопроизводстве, а из части 3 статьи 49 и из статьи 24 ясно, что существуют или могут существовать другие основания для предоставления гарантированной юридической помощи в соответствии с другими законами.

33. Четкое определение того, кто имеет право на получение гарантированной государством юридической помощи (и в какой форме) является одним из основных поводов для принятия закона о бесплатной юридической помощи. Одним из значительных недостатков законопроекта является то, что он не справляется с этой задачей. Исчерпывающий список категорий лиц, имеющих право на гарантированную юридическую помощь, и/или дел, в рамках которых может оказываться такая помощь (со ссылками на конкретные положения в других законодательных актах, если это необходимо), имеет два важных достоинства. Во-первых, он делает закон о гарантированной юридической помощи более полезным и удобным в использовании для потенциальных бенефициаров и поставщиков юридической помощи. Во-вторых, он стимулирует его авторов к тому, чтобы проанализировать существующие критерии приемлемости и выявить существующие пробелы и несоответствия, тем самым предоставляя повод и возможность для улучшения доступа к гарантированной юридической помощи, а не просто закрепления существующего положения. БДИПЧ рекомендует четко и исчерпывающе изложить точные критерии приемлемости для всех категорий гарантированной юридической помощи в данном законопроекте или, что более предпочтительно, в отдельном законе, специально посвященном гарантированной юридической помощи (см. пункт 37). Не следует делить этот вопрос между различными разделами законопроекта, поскольку в этом нет необходимости, и это запутывает читателя.
34. Законопроект не предусматривает создание отдельного органа для управления системой гарантированной юридической помощи. Вместо этого надзорные функции в этой области принадлежат тому же уполномоченному государственному органу, который занимается регулированием юридических услуг и профессии юриста. Такой подход к управлению гарантированной юридической помощью не соответствует международным стандартам и передовой практике других государств-участников ОБСЕ. Руководящее положение 11 «Принципов и руководящих положений ООН касающихся доступа к юридической помощи в системах уголовного правосудия» гласит, что государствам следует «рассмотреть вопрос о создании органа или подразделения по оказанию юридической помощи, с тем чтобы предоставлять, организовывать, координировать и контролировать  юридические  услуги», который  должен быть

«быть свободным от излишнего политического или судебного вмешательства, быть независимым от органов власти при принятии решений, связанных с оказанием   юридической   помощи,   и   не   должен   следовать   указаниям   или подвергаться контролю или финансовому давлению со стороны какого-либо лица или органа при выполнении им своих функций, независимо от его административной структуры» [в контексте данного документа термин «юридическая помощь» означает исключительно гарантированную государством (бесплатную) юридическую помощь].¹⁴ На практике это означает, что орган по оказанию юридической помощи «должен обладать свободой действий для принятия административных решений, например, при отборе поставщиков юридической помощи или при расходовании бюджетных средств, выделенных на финансирование гарантированной юридической помощи (в рамках, установленных законом, и в соответствии с политическими приоритетами, разработанными правительством)». ¹⁵ Грузия, Венгрия, Литва, Молдова и Нидерланды являются государствами-участниками ОБСЕ, в которых были созданы независимые органы по оказанию юридических услуг как отдельные организации, либо как подразделения Министерства юстиции, обладающие свободой действий.¹⁶

35. Полномочия, которые законопроект возлагает на государственный орган, отвечающий за управление деятельностью по оказанию гарантированной юридической помощи, также нуждаются в уточнении и разъяснении. В проекте не рассмотрены такие важные функции, как проверка права заявителя на получение гарантированной юридической помощи и назначение адвокатов по отдельным делам. Не предусмотрен механизм для привлечения поставщиков юридической помощи (например, адвокатуры) и других ключевых заинтересованных сторон к принятию решений, хотя их вклад в такие вопросы, как разработка критериев качества и создание механизмов контроля качества услуг по предоставлению гарантированной юридической помощи, был бы весьма полезен. БДИПЧ рекомендует авторам законопроекта рассмотреть возможность создания органа, обладающего оперативной независимостью и отвечающего за управление деятельностью по оказанию гарантированной юридической помощи по всей стране. Помимо функций, предусмотренных в статье 22, функции этого независимого органа должны включать рассмотрение просьб о предоставлении гарантированной юридической помощи и назначение адвокатов / поставщиков такой помощи. Авторы также могут рассмотреть возможность создания консультативного совета или аналогичного консультативного механизма, который позволит поставщикам юридической помощи и другим заинтересованным сторонам участвовать в разработке политики и стандартов юридической помощи.
36. Особенность законопроекта заключается в попытке всеобъемлющего регулирования как гарантированной государством бесплатной юридической помощи, так и юридических услуг в целом. В отличие от этого подхода многие государства-участники ОБСЕ (например, Болгария, Эстония, Финляндия, Грузия, Литва, Кыргызстан, Молдова, Нидерланды, Словения и Украина) предпочитают регулировать вопросы гарантированной юридической помощи и юридической профессии при помощи отдельных законов. Подход, выбранный авторами законопроекта, делает законопроект громоздким и неудобным в использовании. Он создает путаницу между двумя правовыми сферами, поскольку не всегда ясно,

14 https://www.unodc.org/documents/justice-and-prison-reform/UN_principles_and_guidlines_on_access_to_legal_aid.pdf.

15 Международное исследование систем первичной юридической помощи, пункт 3.

16 Там же, пункты 15-20. применимы ли некоторые положения ко всем юридическим услугам или только к гарантированной юридической помощи. В концептуальной записке к законопроекту термин «юридическая помощь» используется для обозначения бесплатной юридической помощи, тогда как в законопроекте этот термин обозначает всю совокупность юридических услуг, как тех, что оплачиваются в частном порядке, так и тех, что оплачиваются государством. Такая же терминологическая путаница, похоже, возникла и в самом тексте законопроекта. Например, в соответствии со статьей 22 законопроекта, компетенции уполномоченного государственного органа включают «утверждение правил оплаты юридической помощи, оказываемой адвокатом (пункт 13). Учитывая определение «юридической помощи», приводимое в статье 1, это положение можно буквально толковать таким образом, что правила оплаты за все юридические услуги, предоставляемые практикующими юристами, включая услуги, оплачиваемые частным образом, определяются государством. Это противоречит не только принципу независимости адвокатов, но и статье 48 законопроекта, в которой четко указано, что размеры оплаты подлежат обсуждению и определяются по взаимному соглашению между адвокатом и клиентом. Поскольку до и после пункта 13 статьи 21 находятся пункты, непосредственно касающиеся функций уполномоченного органа, связанных с бесплатной юридической помощью, можно предположить, что реальное намерение авторов заключалось в том, чтобы ограничить сферу полномочий, предусмотренных в пункте 13, гарантированной юридической помощью.

37. Попытка авторов одновременно охватить гарантированную государством юридическую помощь и регулирование адвокатской и иной юридической деятельности оставляет сильное впечатление, что в результате, первой теме было уделено недостаточно внимания. Об этом свидетельствует отсутствие всестороннего видения системы гарантированной юридической помощи в концептуальной записке к законопроекту, а также неполный характер предусмотренных законопроектом положений о гарантированной юридической помощи, которые упускают ряд важных элементов и изобилуют расплывчатыми ссылками к другому законодательству. Этот вывод также подтверждается тем, что из 104 статей законопроекта только девять посвящены гарантированной юридической помощи. Общественные дебаты и консультации по законопроекту также в значительной степени фокусировались на спорных изменениях в сфере регулирования юридической деятельности, при этом компонент законопроекта, связанный с гарантированной юридической помощью, получил недостаточно общественного внимания. БДИПЧ рекомендует исключить из законопроекта раздел о гарантированной государством юридической помощи и, вместо этого, регулировать гарантированную юридическую помощь отдельным законом, разработанным в рамках комплексной государственной политики в сфере оказания гарантированной юридической помощи. Такому закону следует пройти широкие и действенные общественные консультации с участием не только юристов, но и всех других заинтересованных сторон, включая организации гражданского общества и общественность в целом.
38. Из законопроекта не ясно, является ли участие адвокатов в программе гарантированной юридической помощи добровольным. Статья 27 (3) лишь поясняет, что критерии отбора адвокатов утверждаются Республиканской коллегией адвокатов, в то время как региональные коллегии адвокатов обязаны представлять местным органам юстиции свои списки адвокатов, отобранных для участия в программе. То же положение предусматривает возможность автоматического формирования списка участвующих в программе адвокатов. В принципе, у адвоката должно быть право самостоятельно принимать решение об участии или неучастии в предоставлении гарантированной юридической помощи. Однако если адвокаты обязаны предоставлять юридическую помощь, система должна быть разработана так, чтобы не приводить к неправомерному и чрезмерному вмешательству в способность адвокатов продолжать свою частную юридическую практику. Другими словами, адвокат должен по крайней мере  иметь возможность отказаться от оказания юридической помощи по определенным серьезным основаниям, как это принято в Польше. В Молдове существует механизм, при помощи которого адвоката можно обязать предоставить гарантированную юридическую помощь: в исключительных случаях, если не удается привлечь к делу адвоката, добровольно участвующего в программе гарантированной юридической помощи, уполномоченный орган в сфере оказания гарантированной юридической помощи может назначить частного адвоката на обязательной основе, однако такое назначение должно быть ограничено 120 часами в год.¹⁷ Рекомендуется прямо указать в законопроекте, что участие в оказании юридической помощи является добровольным. Однако если в законопроекте будут предусмотрены ситуации, в которых такое участие может быть обязательным, необходимо будет четко описать любые исключения из принципа добровольного участия.

4. Регулирование адвокатской деятельности

• Профессиональная деятельность

39. Статьи 34 и 36 гарантируют определенные права, необходимые для выполнения адвокатами своих основных функций эффективно и независимо. Часть 4 статьи 34 обязывает государственные органы и должностные лица признать право адвоката представлять своего клиента «за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами Республики Казахстан». Пункт 3 статьи 36 защищает адвокатов и их сотрудников от допросов и требований о предоставлении информации в отношении их дел, в то время как пункт 5 защищает их от обысков и изъятия материалов дел, других важных материалов и оборудования. В отношении этих гарантий также действуют исключения, «предусмотренные законодательными актами Республики Казахстан». Такие широкие ссылки на неконкретизированное законодательство не позволяют читателю сформировать представление о реальной степени этих ключевых гарантий. Это особенно неприемлемо для закона, который направлен на обеспечение всеобъемлющего регулирования профессиональной деятельности юристов. В законопроекте необходимо подробно описать все исключения в отношении защиты, предоставляемой адвокатам в соответствии со статьями 34 и 36. Авторам законопроекта необходимо позаботиться о том, чтобы ссылки на другие законы, предусматривающие эти исключения, были конкретными и исчерпывающими.

17 Статья. 31¹ закона «О гарантированной государством юридической помощи» (26 июля 2007 г.),

<http://lex.justice.md/viewdoc.php?action=view&view=doc&id=325350&lang=2>.

• Допуск к профессиональной деятельности

40. Статья 33 законопроекта устанавливает следующие три основных требования, которым необходимо соответствовать для занятия адвокатской практикой: (i) гражданство Казахстана; (ii) высшее юридическое образование; и (iii) членство в коллегии адвокатов. Учитывая, что одним из оснований для принятия законопроекта является облегчение доступа к адвокатуре и увеличение общего числа квалифицированных юристов, достоинства включения требования о гражданстве неясны. Если лицо проживает в Казахстане на законных основаниях, его гражданство не имеет отношения к его профессиональной способности выполнять работу адвоката и не свидетельствует о его профессиональных или личных качествах. Во многих государствах-участниках ОБСЕ (например, во Франции, Германии, Италии, России, Швеции, Украине, Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах) гражданство не является необходимым условием для допуска к юридической практике.¹⁸
41. Два других требования, несомненно, актуальны и широко используются в других странах. Тем не менее, требование о юридическом образовании нуждается в некоторой детализации. В статье 33 просто упоминается «высшее юридическое образование» без указания того, подразумевает ли это также юридические степени, полученные за рубежом. Было бы неразумно ограничивать это требование юридическим образованием, полученным только в Казахстане. В тоже время, чтобы гарантировать соблюдение определенного уровня качества образования, в законопроекте стоит указать, что иностранные степени должны быть официально признаны в Казахстане. Авторам законопроекта рекомендуется пересмотреть необходимость в наличии у адвокатов гражданства Казахстана и уточнить, распространяется ли требование о высшем юридическом образовании на юридические степени, присвоенные иностранными ВУЗами.
42. Часть 2 статьи 33 также предусматривает ряд дополнительных обстоятельств, при которых лицу запрещено заниматься адвокатской деятельностью в течение определенного времени или пожизненно. Среди прочего к этим обстоятельствам относятся непогашенная или неснятая судимость, увольнение с воинской службы, из органов прокуратуры, иных правоохранительных органов, специальных государственных органов и судов «по отрицательным мотивам». Эти ограничения кажутся несколько произвольными, чрезмерно широкими, а, следовательно, несоразмерными. Например, запрет на основании непогашенной или неснятой судимости носит тотальный характер, поскольку он применяется ко всем уголовным судимостям независимо от серьезности или характера совершенного преступления. Еще более спорным является ограничение, возникшее в результате применения пунктов 4 и 10 части 4 статьи 35 Уголовно-процессуального кодекса (который определяет  обстоятельства,  исключающие  уголовное   преследование,

18 Для ознакомления с требованиями для допуска к юридической практике в отдельных странах см. CCBE, «Условия приема адвокатов из стран, не являющихся членами ЕС, в местную адвокатуру в каждом из государств-членов ЕС и условия, при которых адвокаты из стран, не являющихся членами ЕС, могут оказывать временные услуги на основании документов, выданных      в                   их   странах  происхождения   в  каждом  из  государств-членов  ЕС».

<http://www.ccbe.eu/fileadmin/speciality_distribution/public/documents/INTERNATIONAL_LEGAL_SERVICES/ILS_Position_papers/EN

_ILS_20050125_Conditions-for-the-admission-of-lawyers-from-non-EU-Member-States-to-the-title-of-the-local-legal-profession-in- each-EU-Member-State-and-conditions-under-which-lawyers-from-non-EU-Member-States-GATS.pdf>.

например, применение срока давности). В ситуациях, охватываемых этими положениями, лицо не осуждено за какое-либо преступление, и поэтому сам факт совершения этим лицом уголовного преступления не установлен. Невозможно как-либо оправдать тот факт, что любому человеку можно запретить заниматься адвокатской практикой в отсутствие каких-либо доказанных нарушений с его стороны (или даже в отсутствие каких-либо уголовных обвинений, выдвинутых против него).

43. Также крайне проблематичен запрет, связанный с увольнением с военной службы, из правоохранительных или судебных органов по отрицательным мотивам.

«Отрицательные мотивы» это слишком расплывчатое выражение. Они могут включать в себя ситуации, которые не отражаются отрицательно на релевантных моральных или профессиональных качествах, такие как увольнения по политическим причинам (например, за публичные заявления в адрес правительства) или увольнение лица с руководящей должности из-за ненадлежащего поведения или плохой работы его сотрудников. Более того, это положение предусматривает пожизненный запрет на занятие адвокатской деятельностью (независимо от серьезности проступка, который привел к увольнению). При этом та же статья предусматривает лишь временный (3-летний) запрет для лиц, уволенных с государственных должностей за совершение коррупционного преступления. Это различие трудно объяснить или оправдать, что делает общий пожизненный запрет несоразмерным и произвольным.

44. БДИПЧ рекомендует авторам законопроекта разъяснить и сократить список оснований для запрета на занятие адвокатской деятельностью. В частности было бы желательно: (i) сузить запрет, связанный с непогашенной судимостью, до преступлений определенной степени тяжести и/или определенного характера, имеющими отношение к осуществлению адвокатской деятельности; (ii) исключить положение, которое налагает запрет на осуществление профессиональной деятельности лицами в отсутствие каких-либо установленных правонарушений с их стороны (применение статей 35 (4) и 35 (10) Уголовно-процессуального кодекса); (iii) пересмотреть необходимость запрета на занятие адвокатской деятельностью лицами в результате применения статьи 35 (9) Уголовно-процессуального кодекса, учитывая, что такие лица не привлекаются к уголовной ответственности; (iv) указать, какие именно «отрицательные» мотивы, приведшие к увольнению с военной службы или из правоохранительных и судебных органов, должны приводить к запрету на осуществление профессиональной деятельности, с тем чтобы такой запрет был соразмерен серьезности проступка; и (v) пересмотреть необходимость пожизненного запрета в последнем случае и, в любом случае, обеспечить отсутствие произвольных различий между степенью ограничений, налагаемых по аналогичным основаниям.
45. В соответствии с законопроектом прием в адвокатуру представляет собой двухэтапный процесс, включающий стажировку (статья 39) и аттестацию (статьи 40 и 41). Аттестационные экзамены проводятся аттестационными комиссиями, созданными в региональных органах юстиции. Согласно статье 40, эти комиссии состоят из семи членов, три из которых являются адвокатами, выбранными соответствующей коллегией адвокатов. Общий личный состав и регламент работы каждой комиссии определяются Министерством юстиции. Из этой статьи неясно, подлежат ли кандидаты в члены комиссии, выдвинутые коллегиями адвокатов, дальнейшему одобрению Министерством юстиции. Законопроект не предусматривает каких-либо критериев для отбора оставшихся четырех членов аттестационной комиссии. Тот факт, что аттестационные комиссии интегрированы таким образом в систему органов юстиции и что большинство их членов назначается Министерством юстиции без каких-либо четких критериев, вызывают озабоченность в плане их независимости.

46. В Брюссельской декларации ОБСЕ по системам уголовного правосудия отмечается, что «решения о допуске к юридической деятельности или принятии в профессию должны приниматься независимым органом”. ¹⁹ Аналогично, если рассматривать региональный уровень, в Рекомендации R(2000)21 Совета Европы отмечено, что «решения о допуске к адвокатской практике или вступлении в профессию должны приниматься независимым органом». ²⁰ Специальный докладчик ООН по вопросу о независимости судей и адвокатов считает, что «наибольшей эффективностью в определении требований и процедур в отношении допуска обладают сами представители юридической профессии, поэтому при выдаче лицензий на практику именно им следует отвечать и за проведение экзаменов, и за соответствие кандидатов другим требованиям». ²¹ Следовательно, авторам законопроекта следует рассмотреть возможность возложения функции управления процессом аттестации, включая создание и администрирование аттестационных комиссий, на коллегию адвокатов. Однако, если они сочтут такой подход неприемлемым для Казахстана, следует предпринять следующие шаги по укреплению независимости аттестационных комиссий в предлагаемом формате: (i) в законопроекте следует четко указать, что члены, отобранные региональными коллегиями адвокатов, автоматически входят в состав комиссий и не зависят от какого- либо дополнительного одобрения со стороны Министерства юстиции; (ii) следует поменять соотношение адвокатов и государственных назначенцев в составе комиссии, чтобы адвокаты составляли большинство; и (iii) законопроект должен содержать некоторые руководящие принципы относительно специализации/профессионального опыта членов комиссии, назначаемых министерством юстиции, например, то, что ими должны быть представители судебной системы, гражданского общества и/или академических кругов, но предпочтительно не сотрудники Министерства юстиции.

47. В статье 41 подробно описан порядок и условия проведения аттестации. Для обеспечения достаточной гибкости в процессе адаптации, корректировки и улучшения формата и методики аттестационного экзамена, было бы целесообразно избегать такой степени детализации в законодательном акте. Было бы достаточно установить в законопроекте основные параметры и предусмотреть право на апелляцию, оставив регулирование технических аспектов подзаконным актам и/или правилам, принятым адвокатурой. В части 1 статьи 41 обязанность по принятию более подробных правил проведения аттестации возлагается на уполномоченный государственный орган. Этот подход несовместим с принципом независимости юридической профессии. Более того, это прямо противоречит

19        См. ссылку 6.

20        См. ссылку 4.

21 Специальный докладчик ООН по вопросу о независимости судей и адвокатов, Доклад за 2016 г., UN Doc A/71/348, 22 августа 2016 г, п. 77, <https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N16/264/93/PDF/N1626493.pdf?OpenElement>.

части 2 (5) статьи 69, в соответствии с которым Республиканская коллегия адвокатов отвечает за разработку и утверждение порядка проведения аттестации. Авторам законопроекта следует разрешить очевидное противоречие между статьями 41 и 69, которые приписывают одну и ту же функцию установления порядка проведения аттестации уполномоченному государственному органу и коллегии адвокатов. Предпочтительно отдать эту функцию коллегии. Однако если авторы выберут подход, предусмотренный в статье 41, следует обеспечить, чтобы адвокатура могла участвовать в разработке правил, принимаемых уполномоченным государственным органом.

• Лицензирование

48. В статьях 42-45 законопроекта рассматривается процедура лицензирования адвокатской деятельности. Это одни из самых проблемных положений законопроекта. Принимая во внимание общую систему допуска к профессии, изложенную в законопроекте, для целей законопроекта лицензия должна пониматься как документ, просто подтверждающий, что ее обладатель(ница) сдал(а) аттестационный экзамен и, следовательно, имеет право на адвокатскую практику (соответствие кандидатов всем другим требованиям, изложенным в статье 33, должно быть установлено до того, как они будут допущены к аттестационному экзамену). Лицензирование не должно применяться как отдельный процесс оценки квалификации/пригодности кандидата. Следовательно, лицензия должна выдаваться автоматически после успешного прохождения экзамена. Лицензирующий орган должен иметь право отказать в выдаче лицензии только на очень узких, четко определенных технических основаниях (таких как подача неправильных или неполных документов). Тем не менее, в законопроекте принят другой подход.
49. В законопроекте не определен лицензирующий орган, что само по себе является серьезным упущением. Однако в свете существующей практики можно с уверенностью предположить, что лицензирующим органом является не коллегия адвокатов, а государственный орган (скорее всего, Министерством юстиции). Во- вторых, в статье 42 говорится, что лицензии выдаются «в порядке и на условиях, установленных законодательством Республики Казахстан». Такая неопределенная ссылка на другие законы не может быть оправдана с учетом того, что сам смысл законопроекта заключается в том, чтобы обеспечить всеобъемлющее регулирование профессии юриста. По аналогии, статья 43 об основаниях для отказа в выдаче лицензии содержит ссылку на закон «О разрешениях и уведомлениях». Статьи 44 и 45 определяют основания для приостановления или прекращения и отзыва лицензий. Эти положения также можно назвать спорными. Во-первых, они также ссылаются на другое, неуказанное законодательство, которое может содержать основания для приостановления /прекращения лицензии. Во-вторых, некоторые из оснований, которые прямо предусмотрены в законопроекте (подпункты 8 и 9 пункта 2 статьи 44 и пункт 3 статьи 45), включают в себя оценку профессионального поведения адвоката со стороны лицензирующего органа, которая может, по всей видимости, осуществляться независимо от существования дисциплинарных санкций, наложенных независимым дисциплинарным органом (этот аспект статей 44 и 45 дополнительно обсуждается в пунктах 64-66 ниже).
50. Все эти положения свидетельствуют о том, что лицензирование фактически является дополнительным звеном в процессе допуска к профессии адвоката, что создает дополнительные препятствия для лиц, желающих заниматься адвокатской практикой. Более того, поскольку процесс лицензирования контролируется и управляется государством и в основном не регулируется законопроектом, он фактически подрывает или даже отрицает гарантии независимости и объективности при допуске к профессии, которые воплощены в аттестационном процессе. По словам Специального докладчика по вопросу о независимости судей и адвокатов, «системы лицензирования, управляемые государственными учреждениями, противоречат международным стандартам независимости юридической профессии».²² БДИПЧ считает, что функция выдачи лицензий должна принадлежать коллегии адвокатов, а не государственному органу, и что лицензия должна выдаваться автоматически после успешной сдачи аттестационного экзамена. Лицензирующий же орган должен быть вправе отказать в выдаче лицензии только на очень узких, четко определенных технических основаниях, исчерпывающий список которых должен содержаться в законопроекте (например, неполные или неправильно представленные документы).

• Коллегии адвокатов

51. Глава 4 законопроекта посвящена «организации адвокатской деятельности». Привнося некоторую неясность, она смешивает формы организации и осуществления адвокатской деятельности (консультации, бюро и индивидуальную частную практику) с саморегулированием профессии адвоката (коллегии адвокатов). Для достижения большей структурной ясности рекомендуется рассматривать эти две темы в отдельных главах законопроекта.
52. Статьи 51-63 регулируют создание, внутреннюю структуру, полномочия и обязанности коллегий адвокатов на местном уровне (согласно статье 51, в каждой территориальной единице может действовать только одна коллегия адвокатов), а статьи 67-73 посвящены Республиканской коллегии адвокатов. Коллегии адвокатов описаны в статье 51 как некоммерческие независимые, самоуправляющиеся и самофинансируемые организации. Эти положения законопроекта в значительной степени соответствуют международным стандартам и передовой практике. Однако некоторым важным аспектам, включая определенные полномочия коллегий адвокатов, пойдут на пользу более четкое формулирование и доработка.
53. Согласно статьям 55 (3) и 69 (1), высшие директивные органы местных коллегий адвокатов и Республиканской коллегии адвокатов, т.е. Общее собрание (конференция) членов коллегии адвокатов и Республиканская конференция делегатов коллегий адвокатов, считаются правомочными при наличии кворума в две трети от общего числа членов. На практике довольно трудно обеспечить такой кворум, законопроект же не предусматривает никакого решения во избежание тупиковой ситуации, если общее собрание или конференция неоднократно не смогут достичь кворума. Авторам законопроекта рекомендуется рассмотреть

22 Там же, пункт 76.

вопрос о снижении кворума для повторного собрания / конференции, если кворум в две трети не был достигнут с первой попытки.

54. В соответствии со статьей 56 (1) одни и те же лица могут состоять в президиуме коллегии адвокатов не более одного четырехлетнего срока. Это же ограничение относится и к членам Президиума Республиканской коллегии адвокатов в соответствии со статьей 70 (2). Хотя такие ограничения не являются несовместимыми с существующими международными стандартами, они вызывают сомнения с практической точки зрения. Полная ротация всех членов президиума каждые четыре года окажет негативное влияние на способность коллегий работать эффективно и стабильно. Институциональная память и устойчивая практика особенно важны для коллегий адвокатов как для самоуправляемых органов, поскольку их функционирование не подлежит подробному государственному регулированию. Авторам рекомендуется рассмотреть возможность увеличения количества сроков, на которые могут избираться члены президиумов местных коллегий адвокатов и Республиканской коллегии адвокатов, по крайней мере, до двух, а может быть и вовсе отменить какие-либо ограничения.
55. Согласно статье 69, некоторые функции, принадлежащие Республиканской коллегии адвокатов, могут осуществляться только при согласовании с уполномоченным государственным органом. К таким функциям относятся: разработка и утверждение стандартов оказания юридической помощи (пункты 6 и 7 части 2); разработка и утверждение правил прохождения стажировки (пункт 11 части 2); и разработка и утверждение стандартов повышения квалификации (пункты 12 и 13 части 2). Поддержание профессиональных стандартов и этики является одной из основных функций коллегий адвокатов, которая лежит в основе принципов независимости и саморегулирования юридического сообщества. Рекомендуем исключить требование об обязательном участии уполномоченного государственного органа в процессе разработки отдельных профессиональных стандартов и правил из пункта 2 статьи

• Дисциплинарные меры

56. Заслуживает одобрения тот факт, что статьи 74 и 75 законопроекта предусматривают создание независимых дисциплинарных комиссий. Статья 74 регулирует деятельность дисциплинарных комиссий, созданных в территориальных единицах для рассмотрения дел в первой инстанции. Статья 75 предусматривает создание одной дисциплинарной комиссии на национальном уровне для рассмотрения апелляций. Согласно Принципу 28 Основных принципов, «дисциплинарные меры в отношении юристов рассматриваются беспристрастным дисциплинарным комитетом, создаваемым юристами, в независимом органе, предусмотренном законом, или в суде и подлежат независимому судебному контролю».²³ Поэтому подход законопроекта в целом соответствует международным стандартам. Тем не менее можно предпринять дополнительные шаги для разъяснения и подкрепления некоторых важных

23 См. ссылку 2.

аспектов дисциплинарной процедуры с целью приведения ее в соответствие с принципом независимости юридической профессии.

57. Каждая дисциплинарная    комиссия     состоит    из     шести     адвокатов,    трех

«представителей уполномоченного государственного органа» и двух отставных судей (статьи 74 (1) и 75 (1)). Законопроект не объясняет, каким образом / кем назначаются члены дисциплинарной комиссии. Хотя можно предположить, что члены-адвокаты назначаются соответствующими коллегиями адвокатов и что члены, представляющие уполномоченный государственный орган, назначаются последним, совершенно неясно, кто будет назначать членов из числа отставных судей. Тот факт, что некоторые члены назначаются исполнительной властью (предположительно, Министерством юстиции), сам по себе не является проблематичным. Проблематично то, что эти члены называются представителями уполномоченного органа, что, очевидно, означает, что они будут чиновниками, работающими в этом органе. Независимость и беспристрастность дисциплинарной комиссии предполагает независимость и беспристрастность каждого из ее членов. Сотрудники Министерства юстиции не могут считаться независимыми, поскольку они обязаны получать инструкции от своих начальников в министерстве, особенно учитывая, что на языке законопроекта они представляют министерство, а не действуют от собственного лица. Во время визита представителя БДИПЧ в Астану в ноябре 2017 года министр юстиции Казахстана отметил, что на практике его назначенцы могут быть представителями гражданского общества. Такой подход будет намного более предпочтительным, чем назначение должностных лиц министерства. Но если это является фактическим намерением авторов законопроекта, необходимо прямо отразить это в тексте законопроекта.

58. Соотношение адвокатов и членов, не являющихся адвокатами, также представляется спорным, если рассматривать его в сочетании с требованием о наличии кворума в соответствии с частью 7 статьи 74 (и частью 2 статьи 75). Кворум, необходимый для того, чтобы заседание комиссии считалось правомочным, составляет шесть человек. Только в случае присутствия на заседании всех членов комиссии, адвокаты гарантированно составят большинство. Если дело рассматривается меньшим количеством членов, то количество адвокатов среди членов комиссии, разбирающих дело, может упасть до всего одного человека (в составе из шести). В законопроекте должно быть четко указано, кто назначает членов дисциплинарной комиссии по каждой из трех категорий. Члены дисциплинарной комиссии, назначаемые уполномоченным государственным органом, не должны упоминаться как представители этого органа. Законопроект должен пояснить, что они действуют в личном качестве. Они не должны быть сотрудниками уполномоченного органа, а должны выбираться из представителей гражданского общества и академических кругов. Авторам законопроекта также стоит рассмотреть возможность пересмотра общего количества юристов в составе каждой комиссии и/или требований кворума, с тем чтобы адвокаты гарантировано имели адекватное представительство даже в заседаниях дисциплинарной комиссии в неполном составе.
59. Статьи 74 (1) и 75 (1) ограничивают продолжительность членства в дисциплинарной комиссии одним двухлетним сроком. Иными словами, в соответствии с законопроектом, состав каждой дисциплинарной комиссии должен полностью меняться каждые два года. Индивидуальным членам комиссии требуется время для приобретения навыков и опыта, необходимых для решения сложных вопросов. Им также необходимо время и возможность для передачи этого опыта новым членам. Комиссиям в целом необходимо время и непрерывность внутренних экспертных знаний и практики в целях создания надлежащей прецедентной практики и обеспечения последовательности и предсказуемости своих решений и процедур. Авторам законопроекта рекомендуется продлить срок членства в комиссии для отдельных членов или/и увеличить количество сроков, на которые могут переизбираться члены одной и той же комиссии.

60. В пункте 2 статьи 74 указано, что дисциплинарное дело «рассматривается не более одного месяца со дня выявления нарушения». Точный смысл этого неуклюже сформулированного положения не совсем ясен. Его наиболее буквальное толкование предполагает, что разбирательство одного случая должно длиться не более одного месяца. В таком случае в этом положении не указано, в какой срок с момента подачи жалобы должно начаться разбирательство. Либо это может означать, что рассмотрение жалобы должно быть завершено в течение одного месяца с момента ее подачи. В любом из этих случаев (но особенно во втором) один месяц — это нереалистично короткий срок для рассмотрения более сложных случаев. В Бельгии, например, дисциплинарный орган обязан принять решение о начале дисциплинарного производства или отклонении жалобы в течение 6 месяцев с момента ее подачи.²⁴
61. В то же время законопроект не предусматривает срок исковой давности по дисциплинарным делам. В отличие от этого, во многих государствах-участниках ОБСЕ существуют определенные сроки на подачу жалобы, которые как правило варьируются от одного года (например, в Болгарии) до пяти лет (например, в Австрии, Греции). ²⁵ Авторам законопроекта стоит предусмотреть реалистичные сроки для дисциплинарного производства, которые будут достаточными для надлежащего изучения даже самых сложных дел. Началом производства следует считать момент подачи жалобы, а не «день выявления нарушения», поскольку сам факт нарушения устанавливается в конце, а не в начале дисциплинарного разбирательства. Авторам рекомендуется установить определенные сроки для подачи дисциплинарной жалобы.
62. Законопроект не содержит гарантий справедливого разбирательства в административных делах. Согласно принципу 27 Основных принципов, «обвинения или жалобы в отношении юристов, выступающих в своем профессиональном качестве, подлежат скорейшему и объективному рассмотрению в соответствии с надлежащей процедурой. Юристы имеют право  на справедливое разбирательство дела, включая право на помощь юриста по своему выбору». ²⁶ Такие же требования относительно справедливого разбирательства содержатся в Принципе VI Рекомендации СЕ R(2000)21. ²⁷

24 Совет адвокатских объединений и юридических обществ Европы, Список дисциплинарных процедур и контактных пунктов в государствах-членах ЕС и ЕЭЗ (2016),

<http://www.ccbe.eu/fileadmin/speciality_distribution/public/documents/EU_LAWYERS/Position_papers/EN_EUL_20161128_Table_ discipline.pdf >.

25 Там же.

26 См. ссылку 2.

27 См. ссылку4.

Законопроект должен прямо предусматривать право адвокатов на справедливое разбирательство в дисциплинарном производстве против них, в том числе право быть представленным адвокатом по собственному выбору. Для обеспечения надлежащего документирования дисциплинарных слушаний и реализации права на апелляцию в законопроект необходимо включить требование о протоколировании всех заседаний дисциплинарной комиссии и о том, чтобы дисциплинарные решения были аргументированными.

63. В статье 74 (5) предусматриваются следующие виды дисциплинарных санкций: предписание, предупреждение, приостановление членства и исключение. Законопроект не классифицирует эти санкции с точки зрения их строгости и не содержит каких-либо указаний по их применению. Налагаемые санкции всегда должны быть соразмерны серьезности дисциплинарного проступка, а в их применении должна существовать последовательность. Кроме того, для достижения большей гибкости и тщательности при выборе пропорциональных санкций было бы целесообразно расширить их рамки, включив денежные штрафы (которые обычно используются в государствах-участниках ОБСЕ наряду с санкциями, уже включенными в законопроект). Рекомендуем авторам прямо предусмотреть в законопроекте принцип пропорциональности в применении дисциплинарных санкций и добавить штрафы к видам санкций, которые могут быть использованы.
64. Как упоминалось в пунктах 48-50 выше, законопроект предусматривает дополнительный уровень государственного контроля за деятельностью адвокатов в форме системы лицензирования. В статьях 44 и 45 предусмотрены основания для приостановления и лишения/прекращения действия лицензий соответственно. Хотя в законопроекте не указан лицензирующий орган, предполагается, что эта функция выполняется Министерством юстиции или, во всяком случае, каким-то государственным органом. Статья 44 не определяет порядок приостановления действия адвокатской лицензии, ссылаясь вместо этого на неконкретизированные «законы Республики Казахстан». В части 2 указаны определенные основания для приостановления действия лицензии, помимо тех, которые существуют в других законодательных актах (эти другие основания или законы, которыми они предусмотрены, также не указаны). Некоторые из оснований, указанных в части 2, представляют собой в той или иной форме ненадлежащее или неудовлетворительное исполнение профессиональных функций, в том числе неспособность или нежелание пройти профессиональную подготовку и систематическое оказание гарантированной юридической помощи, не соответствующей критериям качества (пункты 8 и 9 части 2). Однако применение этих оснований не связано с ранее принятым решением дисциплинарной комиссии и не обусловлено им. Похоже, что в таких случаях выводы о качестве профессиональной деятельности адвокатов могут быть сделаны непосредственно лицензирующим органом.

65. Статья 45 регулирует вопросы лишения и прекращение действия лицензии (без объяснения разницы между этими двумя терминами). Как и в случае с приостановлением, процедура лишения/прекращения не раскрыта в законопроекте. Список оснований для лишения / прекращения действия также не является исчерпывающим. Среди оснований, прямо указанных в пункте 3 статьи 45, упоминаются «грубые или неоднократные» профессиональные нарушения и «невозможность исполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей вследствие недостаточной квалификации». Как и в случае со статьей 44, по всей видимости эти меры могут быть инициированы лицензирующим органом независимо от ранее существовавшего решения дисциплинарной комиссии или судебного органа.

66. Эти аспекты статей 44 и 45 являются весьма спорными, поскольку, по сути, они позволяют исполнительной власти обходить систему независимых дисциплинарных комиссий и прямо налагать самые строгие виды дисциплинарных санкций без справедливого слушания и в отсутствие прозрачной процедуры, установленной законом. Такая система явно несовместима с принципом независимости профессии юриста. Согласно принципу 28 Основных принципов, «дисциплинарные меры в отношении юристов рассматриваются беспристрастным дисциплинарным комитетом, создаваемым юристами, в независимом органе, предусмотренном законом, или в суде и подлежат независимому судебному контролю». ²⁸ В отношении вопроса о лишении/прекращении действия адвокатской лицензии, Специальный докладчик по вопросу о независимости судей и адвокатов подчеркнула, что «лишение права на практику должно применяться только в наиболее серьезных случаях ненадлежащего поведения, согласно кодексу профессионального поведения, и только после выполнения надлежащей правовой процедуры перед лицом независимого и беспристрастного органа, который предоставит все гарантии обвиняемому адвокату».²⁹ БДИПЧ рекомендует фундаментально пересмотреть систему лишения и прекращения действия лицензии на занятие адвокатской деятельностью (статьи 44 и 45). Все основания для приостановления и лишения/прекращения действия лицензии должны быть четко прописаны в самом законопроекте. Все ссылки на другие законы должны быть конкретными, т. е. должны содержать указание на конкретные законы, которые дополнительно регулируют соответствующие вопросы. В законопроекте необходимо четко указать, что любые действия по приостановлению или лишению/прекращению действия лицензии, вытекающие из неудовлетворительной работы, профессионального проступка или правонарушения, не могут инициироваться в отсутствие решения дисциплинарной комиссии или судебного органа.

• «Государственная адвокатура»

67. Согласно статье 31(2) «в Республике Казахстан может быть введена государственная адвокатура, основы, порядок и условия деятельности которой устанавливаются законом». Законопроект не содержит определение термина «государственная адвокатура», который упоминается в тексте всего один раз. Нет необходимости подробно рассматривать это положение в настоящем Заключении по двум причинам: (i) неясно, что авторы имели ввиду под «государственной адвокатурой»; и (ii) учитывая имеющуюся формулировку, данное положение не имеет юридических последствий и поэтому лишено юридической значимости. Однако следует кратко отметить, что контролируемая государством адвокатура будет противоречить международным стандартам. Специальный докладчик по

28 См. ссылку 2.

29 Доклад за 2016 г, см. ссылку 20, пункт. 96.

вопросу о независимости судей и адвокатов подчеркивает, что «ситуации, когда государство, и особенно исполнительная власть, полностью или частично контролирует ассоциацию адвокатов или ее руководящий орган, а членство в такой организации является обязательным, явно несовместимы с принципом независимости юристов». ³⁰ Хотя сама по себе концепция «государственной адвокатуры» является проблематичной, данное положение законопроекта не налагает на государство никаких обязательств по созданию «государственной адвокатуры» и даже не свидетельствует о явном намерении сделать это. Это положение не нужно и для того, чтобы законодатели могли создать

«государственную адвокатуру» в будущем законодательстве, если они так решат. Рекомендуется удалить ссылку на «государственную адвокатуру» из законопроекта. На случай если законодатели решат вновь рассмотреть эту идею в будущем, напоминаем, что контролируемая государством адвокатура, основанная на обязательном членстве, будет явно несовместима с международными стандартами независимости адвокатов.

5. Введение профессии юридического консультанта
6. Раздел 4 законопроекта (статьи 77-103) вводит новую категорию — профессию юридического консультанта. В настоящее время в Казахстане почти не регулируются юридические услуги, предоставляемые практикующими юристами, которые не являются адвокатами (здесь и далее «практикующие юристы»). Из бесед, проведенных представителем БДИПЧ с Министерством юстиции и представителями юридического сообщества Казахстана в ноябре 2017 года (см. пункт 2 выше), следует, что, несмотря на некоторые отдельные примеры успешной самоорганизации и саморегулирования среди практикующих юристов, в Казахстане не существует единых профессиональных стандартов для этой группы. В то же время юридические услуги, предоставляемые практикующими юристами, по своему объему и характеру сопоставимы с услугами, предоставляемыми адвокатами. Фактически, единственной юридической услугой, которую могут выполнять только адвокаты, является юридическое представительство в уголовном судопроизводстве (которое также включает в себя судебные разбирательства, связанные с так называемыми «административными правонарушениями»).
7. Поэтому необходимость более четкого регулирования юридических услуг, предоставляемых юристами, которые не являются адвокатами, не подлежит сомнению. Раздел 4 законопроекта направлен на удовлетворение этой необходимости. То, насколько оправдано введение новой категории юристов для решения этой задачи находится на усмотрении казахских властей. Однако конкретный способ, который авторы законопроекта предлагают для регулирования этой новой юридической профессии, представляется весьма проблематичным. Широкие и нечетко определенные надзорные полномочия, предоставляемые исполнительной власти, явно несовместимы с принципом независимости юристов. Более того, многие существенные аспекты предлагаемой модели самоуправления выглядят недостаточно продуманными и доработанными,

30 Там же, пункт. 86.

что вызывает серьезные сомнения в ее способности оказать положительное влияние на качество юридических услуг, предоставляемых юридическими консультантами.

70. Техническое качество раздела 4 законопроекта также нуждается в существенном улучшении, поскольку в тексте имеется ряд пробелов, несоответствий и противоречий. Приведем лишь один пример: статья 87 определяет обязанности юридических лиц (например, юридических фирм), которые аккредитованы в палатах юридических консультантов. Однако в законопроекте нигде не объясняются цель, процесс и преимущества такой аккредитации. Фактически, статья 87 является единственным местом, где упоминается такая аккредитация. Также не объясняется, какое влияние аккредитация должна оказывать на отдельных юристов, работающих в аккредитованной организации. Хотя мы настоятельно рекомендуем пересмотреть раздел 4 целиком, ниже мы сосредоточимся только на его самых серьезных недостатках.
71. В соответствии со статьей 77 лицо, желающее заниматься юридической практикой в качестве юридического консультанта, должно: (i) иметь юридическую степень; (ii) иметь как минимум двухлетний опыт работы в качестве юриста; (iii) успешно пройти аттестационный экзамен; и (iv) быть зарегистрированным в палате юридических консультантов. Поскольку, согласно законопроекту, юридический консультант, может зарегистрироваться в палате только став ее членом, последнее требование следует понимать как тождественное членству в палате юридических консультантов. Однако это противоречит пункту 4 (4) статьи 78, согласно которому членство в палате является обязательным только для юридических консультантов, которые представляют клиентов в суде. Авторам необходимо уточнить, является ли членство в палате юридических консультантов обязательным для всех юридических консультантов или только для тех, кто желает представлять клиентов в судебных делах. Если верно последнее, то следует исключить требование о регистрации из определения юридического консультанта в статье
72. Большая часть положений законопроекта, касающихся юридических консультантов, посвящена функционированию палат юридических консультантов. Статья 80 описывает палаты как «саморегулируемые организации», предназначенные для регулирования вопросов предоставления юридических услуг юридическими консультантами и осуществления контроля за соблюдением ими требований законодательства и правил профессионального поведения. Таким образом, законопроект представляет палаты исключительно как механизм контроля и надзора. В законопроект необходимо включить в качестве одной из ключевых целей палат юридических консультантов защиту интересов и независимости юридических консультантов. Авторам рекомендуется также отразить эту цель в конкретных функциях палат (статья 82).
73. Хотя законопроект допускает существование только одной коллегии адвокатов в каждой территориальной единице, он не налагает никаких прямых ограничений на количество палат юридических консультантов и не ограничивает сферу их действия пределами соответствующих территориальных единиц (на практике возможное количество палат будет несколько ограничено благодаря существованию требования о минимальном членстве в 500 человек в соответствии со статьей 80). Каждая палата может работать на общенациональном уровне. В законопроекте нет эквивалента Республиканской коллегии адвокатов, которая отвечала бы за установление общих стандартов для всех палат, а также за координацию и контроль за их деятельностью. Вместо этого каждая палата разрабатывает собственный кодекс профессиональной этики (статья 82) и свои собственные процедуры и стандарты для приема членов (статьи 82 и 85) и для принятия дисциплинарных мер против них (статья 100). Законопроект почти не содержит руководства по любому из этих важнейших вопросов.

74. Вызывает сомнение тот факт, что в отсутствие общих основополагающих норм, определенных в законодательстве, а также центрального органа самоуправления, который гармонизирует профессиональные стандарты и практику, модель саморегулирования, предложенная в законопроекте, окажет значительное положительное влияние на качество услуг, предоставляемых юридическими консультантами, поскольку палаты будут заинтересованы в смягчении своих этических стандартов, чтобы привлечь больше членов (а также защитить себя и своих нынешних членов от жестких санкций, которые могут быть наложены уполномоченным государственным органом за их несоответствие собственными этическими стандартами — см. пункты 77-78 ниже). Различия в профессиональных стандартах и их реализации могут привести к тому, что одно и то же профессиональное поведение в одной палате приводит к дисциплинарной ответственности, а в другой – нет. Это поставит членов палат, которые стремятся к более высоким стандартам профессионального поведения, в неравные и несправедливые условия. БДИПЧ рекомендует фундаментально пересмотреть предусмотренную законопроектом модель саморегулирования для юридических консультантов во избежание значительных расхождений в профессиональных стандартах и их применении в различных палатах, и гарантировать, что юридические консультанты не столкнутся с неравным и несправедливым отношением в вопросах, связанных с их допуском к юридической практике, а также в вопросах их дисциплинарной ответственности. Однако авторам не следует стремиться к достижению более высокого уровня единообразия в профессиональных стандартах и практике путем усиления роли исполнительной власти (уполномоченного государственного органа) в их установлении и в контроле над палатами юридических консультантов, поскольку такой подход нарушает принцип независимости юридической профессии.
75. Вопросы дисциплинарной ответственности членов палат юридических консультантов рассматриваются в статьях 97 и 100. Основным органом, ответственным за принятие дисциплинарных мер, является дисциплинарная комиссия палаты юридических консультантов. Однако в случае серьезных санкций (таких как приостановление деятельности и исключение из реестра) рекомендации комиссии должны утверждаться советом палаты. Согласно статье 97, структурными подразделениями дисциплинарной комиссии являются «правовой омбудсмен» и Комитет обобщения и анализа деятельности дисциплинарной комиссии. Однако законопроект не содержит определение термина «правовой омбудсмен», который не встречается больше нигде в тексте. Можно предположить, что это коллегиальный орган, а не отдельное лицо, поскольку в статье 100 (4) проводится различие между решениями, которые могут быть приняты простым большинством членов комиссии и для принятия которых требуется квалифицированное большинство. В то же время в Законопроекте не указывается, из скольких членов должна состоять дисциплинарная комиссия и кто может быть избран в эту комиссию (т. е. должны ли члены комиссии выбираться среди членов соответствующей палаты или это также могут быть представители гражданского общества, академических кругов, и т.д.).

76. Такой уровень регулирования дисциплинарных комиссий для юридических консультантов явно недостаточен для гарантии их беспристрастности (сравните его с уровнем регулирования в отношении дисциплинарных комиссий для адвокатов, предусмотренным в законопроекте и дополнительно рекомендуемым в настоящем Заключении — см. пункты 56-63 выше). Учитывая то, что каждая палата будет иметь собственный кодекс профессиональной этики (см. пункт 73), отсутствие минимальных стандартов порядка работы дисциплинарных комиссий приведет к неприемлемым расхождениям в дисциплинарной практике. В то же время юридическому консультанту, исключенному из реестра одной палаты, будет запрещено вступать в другую палату в течение трех лет (статья 85 (4)). Это приведет к явно дискриминационной ситуации, когда за одинаковые профессиональные проступки одни консультанты будут отстранены от профессии на три года, а другие нет. В законопроекте необходимо дать определение термина «правовой омбудсмен» и указать ключевые параметры деятельности дисциплинарных комиссий аналогично тому, как это делается в законопроекте в отношении дисциплинарных комиссий для адвокатов.
77. К непрактичности системы палат юридических консультантов, предложенной в законопроекте, добавляются почти неограниченные полномочия исполнительной власти (уполномоченного государственного органа), позволяющие контролировать и вмешиваться в повседневное функционирование палат. Согласно статье 103, уполномоченный орган «осуществляет контроль…за исполнением палатами юридических консультантов требований законодательства Республики Казахстан о юридической помощи, правил и стандартов оказания юридической помощи, Кодекса профессиональной этики». Далее в статье говорится, что такой контроль «осуществляется путем проведения проверок и других методов контроля». Статья 103 не устанавливает каких-либо явных ограничений в отношении цели и степени контроля, осуществляемого уполномоченным органом. Методы контроля также оставлены полностью на усмотрение уполномоченного органа. Это позволит такому органу легко превратиться из органа по надзору за палатами юридических консультантов в орган по надзору за самими юридическими консультантами.
78. В случае выявления нарушений, уполномоченный орган направляет в палату юридических консультантов представление об их устранении. При неустранении нарушений в установленный срок уполномоченный орган вправе обратиться в суд с иском о понуждении устранить выявленные нарушения либо об исключении палаты из реестра палат юридических консультантов. По всей видимости, уполномоченный орган имеет полное право выбора между этими двумя мерами. Поскольку не существует требования о соразмерности и законопроект не предпринимает попытки классификации нарушений, то любое нарушение, независимо от его серьезности, может привести к прекращению действия палаты. Любая защита, обеспечиваемая участием в это процессе судебных органов, скорее всего, будет иллюзорной, поскольку отсутствие ясности в этой части законопроекта лишит суд адекватных правовых критериев для надзора за законностью решений уполномоченного органа. Более того, прекращение работы палаты будет иметь прямое и непосредственное воздействие на ее отдельных членов, которые не смогут заниматься юридической деятельностью в качестве юридических консультантов, пока они вступят в другую палату. Это означает, что уполномоченный государственный орган обладает фактическими полномочиями налагать санкции не только на палаты юридических консультантов, но и самих юридических консультантов.

79. Эти соображения делают статью 103 несовместимой с принципом независимости юридической профессии. Законопроект должен намного конкретнее определять надзорные функции уполномоченного государственного органа в отношении палат юридических консультантов. Решение о том, как и когда этот орган должен осуществлять надзорные функции, не должно быть оставлено полностью на его усмотрение. Необходимо точно определить цель, масштаб и методы контроля, обеспечив соблюдение автономности палат и сведя к минимуму любые помехи для их повседневной деятельности. Необходимо обеспечить соблюдение независимости отдельных членов палаты в любых обстоятельствах. Необходимо проявлять особую осторожность, чтобы надзор за палатами не превратился в прямой контроль над юридическими консультантами. Любые меры в отношении палаты юридических консультантов должны быть пропорциональными. Исключение из реестра палат юридических консультантов следует использовать только в качестве крайней меры и только в случае неоднократных и / или серьезных нарушений. В законопроекте необходимо рассмотреть последствия исключения палаты из реестра для членов палаты, с тем чтобы санкции в отношении палаты не превратились в санкции в отношении отдельных юридических консультантов.
80. В заключение следует отметить, что авторы законопроекта обосновывают расширение регулирующих и надзорных полномочий государства в отношении юристов (адвокатов и других практикующих юристов) необходимостью повышения качества юридических и, следовательно, общественными интересами. Очевидно, что оценка качества доступных в настоящее время юридических услуг или состояния юридической профессии в Казахстане выходит за рамки настоящего Заключения. Однако следует подчеркнуть, что любой подход, который противопоставляет общественные интересы и независимость юридической профессии и, тем более, рассматривает их как потенциально противоречащие друг другу или противоположные соображения, в корне ошибочен. Независимость юристов входит в общественные интересы. Этот принцип служит не интересам поставщиков юридических услуг, а интересам пользователей таких услуг и вытекает из их прав, в частности прав на справедливое судебное разбирательство и эффективные средства правовой защиты. Как указано в Основных принципах, «для обеспечения надлежащей защиты прав и основных свобод человека, пользоваться которыми должны все люди необходимо, чтобы все люди действительно имели доступ к юридическим услугам, предоставляемым независимыми профессиональными юристами» (см. пункт 13 выше). Государственные меры, подрывающие независимость юридической профессии, по определению не могут служить интересам общества, и не могут рассматриваться как улучшение в качестве юридических услуг.

6. Важность действенных общественных консультаций по законопроекту
7. Государства-участники ОБСЕ обязались принять меры для того, чтобы законы принимались «по завершении соответствующей гласной процедуры» (Копенгагенский документ 1990 года, пункт 5.8) ³¹ а также «разрабатывались и принимались в результате открытого процесса, отражающего волю народа либо непосредственно, либо через избранных им представителей» (Московский документ 1991 г., пункт 18.1).³²
8. Из бесед, проведенных БДИПЧ с Министерством юстиции и различными представителями юридического сообщества Казахстана в ноябре 2017 года (см. пункт 2), очевидно, что авторы законопроекта (Министерство юстиции) приложили определенные усилия к вовлечению в процесс его разработки представителей юридического сообщества, и что профессиональные ассоциации Казахстана неоднократно имели возможность выразить свою точку зрения, чем они активно пользовались. Судя по всему, были также организованы интернет- консультации, или, по крайней мере, какая-то версия законопроекта была опубликована в интернете с возможностью предоставления комментариев. Эти усилия со стороны авторов, а также активная позиция юридического сообщества заслуживают высокой оценки.
9. Однако, судя по всему, процесс консультаций имел значительные недостатки. Заинтересованным сторонам, таким как Республиканская коллегия адвокатов, зачастую выделялось недостаточно времени для анализа и представления своих комментариев по предлагаемым вариантам законопроекта. Важные изменения часто вносились в законопроект в отсутствии прозрачности и без дополнительных консультаций. Не всегда было ясно, была ли редакция законопроекта, которая была доступна для Республиканской коллегии адвокатов и других заинтересованных сторон, его новейшей версией. Некоторые собеседники БДИПЧ также жаловались на то, что у них возникали технические трудности с осуществлением обратной связи через веб-сайт, на котором был опубликован законопроект. Также было неясно, в какой степени мнения, представленные в ходе этих консультаций, были учтены авторами законопроекта, поскольку не существовало официального механизма обратной связи для представления докладов об итогах консультаций.
10. Важно отметить, что складывается впечатление, что авторы/Министерство юстиции обращались только к профессиональным объединениям юристов, экспертам по правовым вопросам и другим представителям юридического сообщества, и что именно этот сегмент казахского общества внес почти весь, если не весь, вклад в законопроект со стороны общественности. Совершено очевидно, что законопроект имеет прямое отношение к юристам (поставщикам юридических услуг). Также несомненно, что именно юристы могут лучше всего разбираться во многих аспектах функционирования и организации юридических услуг. Однако законопроект также имеет важное значение для широкой общественности. В конечном счете, от независимости адвокатов в первую очередь выигрывают их клиенты (пользователи юридических услуг), и именно в их правах, включая право на справедливое судебное разбирательство и право на эффективное средство правовой защиты, основывается этот принцип. Наряду с

31 См. на сайте <http://www.osce.org/fr/odihr/elections/14304>.

32 См. на сайте <http://www.osce.org/fr/odihr/elections/14310>.

другими членами общества, уязвимые группы (например, инвалиды, жертвы домашнего насилия, пожилые люди и т. д.), а также НПО, представляющие эти и другие социальные группы (например, организации по защите прав женщин), особенно заинтересованы в некоторых аспектах законопроекта, таких как доступ к гарантированной юридической помощи и ее организация. ³³ Содержательные общественные консультации должны быть открыты для общественности в целом и организованы таким образом, чтобы способствовать активному участию общественности и поощрять вклад со стороны широкого круга заинтересованных сторон, в том числе тех, что были упомянуты выше.

85. Практика организации и регулирования юридических услуг и юридической профессии, применяемая в разных странах, отличается многообразием, и в некоторых вопросах было бы затруднительно, невозможно и/или нецелесообразно пытаться выделить единую «надлежащую практику», которую можно было бы рекомендовать к применению всеми государствами-участниками ОБСЕ. Нет единственно «правильного» способа, как обеспечить независимость и доступность юристов, а также их способность предоставлять юридические услуги высокого качества. Как следует из концептуальной записки авторов законопроекта, некоторые из предусмотренных в нем подходов основаны на опыте других стран. Однако нет никакой гарантии, что подходы, хорошо зарекомендовавшие себя в других странах, будут иметь тот же эффект в Казахстане и не будут иметь непредвиденных результатов, отличных от того, к чему стремятся авторы. Соответствующие оценки и прогнозы могут быть сделаны только на основе полного, глубокого понимания социального, политического, правового и экономического положения в стране.
86. Многие из решений, избранных авторами законопроекта, в целом соответствуют международным стандартам. В настоящем заключении мы в основном воздержались от комментариев по их поводу. Однако их реализация в контексте Казахстана может привести на практике к недопустимому вмешательству со стороны государства или другим рискам для независимости казахских юристов. Особую озабоченность вызывают широкие регулирующие и надзорные полномочия, предоставляемые исполнительной ветви в тех вопросах, которые в других государствах-участниках ОБСЕ регулируются самими юристами (см. пункт 21 выше). Не все из этих полномочий несовместимы с принципом независимости юристов, и у авторов могут быть веские причины для их включения в законопроект. Как они скорее всего будут реализованы на практике в местном контексте, какое влияние они окажут на поставщиков и пользователей юридических услуг, является ли установленный законопроектом баланс между государственным регулированием и саморегулированием верным для Казахстана, и существует ли опасность того, что этот баланс будет нарушен в пользу установления государственного контроля над юристами – на эти вопросы можно ответить только на основе всесторонней и детальной информации обо всех важных аспектах предоставления юридических услуг в Казахстане, как в законодательстве, так и на практике, и тщательного рассмотрения всех

33 Принцип 4 Основных принципов гласит, что «особое внимание следует уделять оказанию помощи бедным и другим лицам, находящимся в неблагоприятном положении, с тем чтобы они могли отстаивать свои права и, когда это необходимо, обращаться за помощью к юристам». Специальный докладчик ООН по вопросу о независимости судей и адвокатов также подчеркивает, что «с целью обеспечения равного доступа к юридической помощи для всех, включая женщин, детей и группы лиц с особыми потребностями, необходимо разработать и принять специальные меры». См. Ежегодный доклад за 2013 г, UN Doc A/HRC/23/43, пункт 82 <https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/G13/119/35/PDF/G1311935.pdf?OpenElement>.

конкурирующих точек зрения. Поэтому для успеха реформ, предложенных в законопроекте, важно вынести их на общественные консультации с участием всех заинтересованных сторон, которые должны проходить на основе принципов открытости, гласности и добросовестности.

87. Решение о том, как именно лучше всего организовать такие консультации должны принимать соответствующие государственные органы. Однако на основе рекомендаций, представленных международными и региональными органами, а также практики различных государств-участниц ОБСЕ, можно сформулировать определенные принципы, на которых должен основываться процесс консультаций, с тем чтобы быть успешным. Консультации не должны ограничиваться одним конкретным этапом разработки законопроекта. Они должны продолжаться на протяжении всего процесса законотворчества, ³⁴ включая не только этап подготовки законопроекта правительством, но и его обсуждение в парламенте. Все заинтересованные стороны должны иметь достаточно времени для подготовки и представления своих соображений и рекомендаций. Необходимое для этого время должно определяться в зависимости от сложности и размера предлагаемого законопроекта.³⁵ Государственные органы, проводящие консультации, обязаны обеспечить адекватную и своевременную обратную связь по материалам, представленным участниками, и информировать их о результатах консультаций.³⁶
88. В свете этих соображений БДИПЧ рекомендует, чтобы до принятия законопроекта все предложенные в нем реформы были вынесены на общественные консультации с участием всех заинтересованных сторон, включая широкую общественность. Принимая во внимание влияние законопроекта на права каждого члена казахстанского общества, эти консультации должны быть открыты как для поставщиков, так и для получателей юридических услуг. Необходимо особо позаботиться о поощрении участия в консультациях рядовых граждан, а также представителей уязвимых слоев населения, которые особенно зависят от гарантированной юридической помощи для утверждения своих прав человека. Всем заинтересованным сторонам необходимо предоставить достаточный срок для подготовки и представления своих соображений, который для законопроекта такой длины и сложности должен составлять не менее одного месяца. Всем участники консультаций необходимо предоставить отзывы на представленные ими соображения, а также информацию об итогах консультаций. 

34 См., напр., БДИПЧ ОБСЕ, Руководящие принципы по защите правозащитников (2014), пункт. 74,

<http://www.osce.org/odihr/119633>.

35 См., напр., БДИПЧ ОБСЕ, Заключение по проекту закона Украины «О публичных консультациях», 1 сентября 2016 г, пункты 40-41, <http://www.legislationline.org/documents/id/20027>.

36 См., напр., Рекомендации по расширению участия общественных объединений в процессе принятия решений на

государственном уровне (представленные участниками Форума гражданского общества, организованного в 2015 г. на полях Дополнительного совещания ОБСЕ по человеческому измерению, посвященного свободе мирных собраний и свободе объединений), Вена 15-16 апреля 2015 г., <http://www.osce.org/odihr/183991>.

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПО ПРОЕКТУ ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН ОБ АДВОКАТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ